|
Если учесть, что в процентном отношении состав войск СС распределяется таким образом, что более трех четвертей кадровых бойцов являются людьми восемнадцати-, тридцатипятилетнего возраста, то через десять - двадцать лет мы будем иметь формирования СС, вошедшие в пору партийной и организационной зрелости. По понятным соображениям, этот документ является документом государственной важности и подлежит немедленному уничтожению сразу же после того, как Вами будет проведена первая организационная фаза работы. Хайль Гитлер! Начальник IV отдела РСХА Группенфюрер _Мюллер_". (Не будь Штирлица в Кракове, не контактируй он в своей работе как доверенное лицо шефа разведки СС Шелленберга с руководителем гестапо на Востоке, ему бы, конечно, не удалось ознакомиться с этим документом, потому что план этот составлялся секретариатом Мюллера и через аппарат политической разведки не проходил.) ОТЕЦ И СЫН Чтобы задержаться в Кракове, Штирлиц разыграл сердечный приступ. Он остался еще на три дня и каждое утро и вечер вызывал к себе в номер отеля парикмахера Гришанчикова, который обслуживал офицерский корпус. Этому предшествовала определенная комбинация: он зашел в ту офицерскую парикмахерскую, где работал Коля; офицеры поднялись, он знаком позволил им сидеть, сам опустился в кресло возле окна и углубился в чтение газеты. - Прошу, - сказал Коля, - прошу вас. Штирлиц сел в кресло и закрыл глаза. Он ощущал на своем лице руки сына, и было ему в сердце тревожно, сладостно и больно. - Где вы так хорошо выучились своему ремеслу? - В Минске. - Судя по выговору, вы берлинец? Коля долго молчал, понимая, что к их разговору прислушиваются офицеры. - Я русский. Штирлиц открыл глаза и внимательно посмотрел на сына. Хмыкнул и сказал: - Занятно. Мне приходилось допрашивать русских, но стричься у них - ни разу. - Я лояльный русский. - Похвально. - Мне приятно, что вы оказываете мне доверие. - Массаж, пожалуйста. Штирлиц снова закрыл глаза, потому что руки сына гладили лицо, трогали веки, осторожно прикасались к носу, приглаживали морщинистые виски, скользили по гладкому, выпуклому, сильному лбу. - Немного одеколона? - Нет. Спасибо, - ответил Штирлиц, по-прежнему не открывая глаз. - Если бы не мои коллеги, ожидающие своей очереди к такому великолепному мастеру, я бы попросил сделать массаж еще раз. - О, пожалуйста, - сказал танкист офицер. - Господин оберштурмбанфюрер, прошу вас, - сказал офицер люфтваффе. - Спасибо, друзья, - ответил Штирлиц, - я не смею злоупотреблять вашей добротой. А вы... Как вас? - Гришанчиков. Андрей Гришанчиков... - Так вот, Андрэ, прошу вас приходить ко мне в двадцать седьмой номер "Французского" отеля каждый день к семи на утренний массаж и к девяти - на массаж вечерний. |
