- .Эй, леший! - не выдержал богатырь.- Не волнуйся, утром уеду и сели свою лешачиху!

За стеной затихли. Некоторое время царила тишина, потом у избы царапающе завозились.

- Может коня угоним? - предложил домовой.- Я могу. Бывало в деревне...

Добрыня опять не выдержал.

- Не тронь коня,- сказал он в темноту.- Я за коня из тебя варежку сделаю. На правую руку,- подумав добавил он.

Снаружи снова затихли.

- Права такого нет,- тоскливо сказал домовому леший.- В нашей стороне он коня не теряет. Жизнь потерять может, а коня - нет.

- А кто узнает-то? - рассудительно спросил домовой. - Коня лишим, а с жизнью пусть сам прощается. Вон намедни в соседнем лесу Горыныча видели. Авось Горыныч с пешим быстрее справится.

- Не нами судьба на камне выбита, не нам и менять предназначенное,печально вздохнул леший.- Да ну его! Видно, что странник. Утром уберется и вселимся, а?

- Что ж нам до утра под дождем мокнуть? - не унимался домовой.- Сам же кричал, что гнать его надо!

- Надо,- леший снова вздохнул.- Да видишь какой несговорчивый попался! А мокнуть мы с тобой, сват, не будем. Забьемся в соломку, тепло там, вот и будет ночлег до утра... А я тебе сказочку, хочешь?

Нечистая сила невнятно зашепталась, потом в соломенной крыше кто-то завозился, посыпая богатыря трухой, и прямо над головой Добрыни кто-то громко с оттяжечкой зевнул.

Леший тоненько начал сказку.

- Как пришел Белун в тридесятое царство, видит - по небу птицы железные летят, по железам змеи огнедышащие носятся. Свет над царством стоит неземной, разноцветный, а по улицам каменным коробки железные носятся... Смрад над царством стоит неописуемый и воздухом ядовитым дышать невозможно...

Леший завозился, потом затих и спросил домового:

- Спишь что ли?

Ответом на его вопрос был мощный раскат храпа. Леший снова завозился, пробормотал облегченно:

- Вот и славненько... Вот и баиньки...

Он помолчал и стыдливым шепотом окликнул Добрыню:

- Слышь, богатырь, ты уж не подведи, а? Свадьба у меня завтра. А в доме нетоплено, неприбрано... Слышь?

- Я своему слову хозяин,- сказал Добрыня в потолок. - Но и ты без подлостей. В лесу не путлять, в топь не заманивать, ясно?

- Это уж как водится,- хитро отозвался леший.- Не нам природу ломать. Лешачиха от меня откажется, когда узнает, что я тебя из лесу без обмана выпустил.

- Избу спалю,- пообещал Добрыня.

Леший затих.

- Слушай, богатырь,- сказал он через некоторое время. - А может договоримся? Я тебя для вида попутляю. И тебе спокойно будет со сговором-то, и лешачихе моей приятно. А я же тебя и выведу. Окажи услугу, богатырь? Я уж тебе отслужу. А? Договорились?

- Только без обману,- сдался Добрыня.

Леший обрадовался.

- А я уж тебе отслужу...- бормотал он.- Доволен останешься. Эх, богатырь ты мой! Хочешь я тебе колыбельную спою?

Не дожидаясь ответа, леший тоненьким голосом затянул что-то грустное и протяжное, отчего богатыря неудержимо повлекло в сон. Добрыня засыпал под колыбельную лешего и мощный храп разоспавшегося домового, и глазам его представало зеленое чистое поле, синее небо и бегущая по полю женщина с русыми волосами и в белом до пят сарафане. А тоненький голосок лешего выводил печально: "Сон идет по сеням, дрема на терему; Сон говорит: Усыплю да усыплю! Дрема-то говорит: Удремлю, да удремлю!"и слышался нежный шелест дождя, медленно стекающего с широких дубовых листьев на пока еще тайные грибницы...

6. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ

Муромец проехал по Калинову мосту, перебрался на другую сторону реки и увидел Соловья Разбойника. Соловей Одихмантьевич сидел в своем гнезде и выглядел крайне предосудительно.

Узкоглазое лицо его заплыло от ушиба, рука была на свежей перевязи. Весь вид Соловья Разбойника говорил о том, что накануне его не только потузил кто-то дерзкий, но и еще волок его по земле за тройкой лошадей не менее двух верст.