Гидеон, вскочив, первым делом отпихнул ногой от неподвижного Такера его пистолет. Затем наклонился к Дайковичу. Порывшись у него в карманах, нашел ключи и отпер свои наручники.

— Ничего, потерпи, — сказал он, осмотрев рану. Пуля, попав в спину довольно низко, пробила легкое, но вряд ли задела другие жизненно важные органы.

Дайкович неожиданно улыбнулся, растянув губы в страшноватой гримасе.

— Ты все записал?

Гидеон похлопал себя по карману.

— От начала до конца.

— Отлично. — Дайкович, продолжая улыбаться, лишился чувств.

Гидеон выключил диктофон. Он боролся с обморочным состоянием, комната уже ходила перед глазами ходуном. Издали донеслись полицейские сирены.

ЧАСТЬ II

ГИДЕОН КРУ

ГЛАВА 12

Гидеон Кру спускался по горному склону к ручью Чихуахуэнос по старой вьючной тропе. Внизу, среди лугов, вился ручей. На высоте трех тысяч метров воздух был до головокружения чист и свеж, в лазурном небе громоздились кучевые облака.

«Будет гроза», — подумал он.

Правое плечо еще побаливало, но швы сняли уже неделю назад, и теперь он мог свободно двигать рукой. Ножевая рана при всей глубине осталась чистой, несильное сотрясение, заработанное в схватке с Дайковичем, прошло без осложнений.

Выйдя на солнце, он остановился. Еще месяц назад, как раз перед отъездом в Вашингтон, он удил рыбу в этой маленькой долине. После этого блестящим образом добился цели, которую долго и упрямо ставил перед собой, закрывая глаза на остальное. Все было кончено: Такер погиб обесчещенным, отец отомщен.

Целых десять лет он так концентрировался на этой цели, что пренебрегал всем на свете: друзьями, личной жизнью, карьерой. Теперь, когда цель была достигнута, он блаженствовал, наслаждаясь свободой. Свобода! Можно зажить по-настоящему. В тридцать два года вся жизнь еще впереди. У него было столько желаний, что он сбивался со счета.

Первое место занимала мечта поймать здоровенную форель-головореза, которая водилась, несомненно, внизу, в запруде горной речки.

Он с наслаждением вдыхал запах травы и сосен. Только бы забыть прошлое, чтобы сконцентрироваться на будущем! Его пьянила окружающая красота. Это было его любимое место на планете Земля. На этом участке течения никто, кроме него, не удил рыбу: лесная дорога проходила слишком далеко отсюда, и никто не стал бы забираться в такую даль. Рыба, предпочитавшая глубину, была пуглива, удить ее здесь было настоящим приключением: одно неверное движение, всего лишь тень от удочки на воде, слишком тяжелые шаги — и целый день мог пойти насмарку.

Гидеон уселся по-турецки на траву на почтительном удалении от русла, снял рюкзак и взялся за футляр. Сняв крышку, собрал бамбуковую удочку, поставил на место катушку, продел в петли леску, нашел в коробке подходящую наживку. В поле было достаточно кузнечиков, чтобы иногда самые неосторожные падали в воду и шли на корм рыбам. Кузнечик не вызовет у рыбы подозрения. Он выбрал одного, желто-зеленого. Оставив рюкзак и снасть на краю луга, он стал красться по траве, стараясь ступать как можно легче. У первой большой заводи присел на корточки, высвободил совсем немного лески и бесшумно, одним движением кисти, отправил наживку на воду.

Клюнуло почти сразу.

Гидеон вскочил, поднял удочку, натянув леску, и вступил с добычей в борьбу. Рыбина оказалась крупная, не склонная уступать: она стремилась в убежище из переплетенных корней под берегом, но он поднимал удочку, усиливал натяжение лески пальцами и удерживал добычу на середине заводи. Когда натяжение лески становилось очень сильным, рыба появлялась на поверхности, высовывала голову, переливаясь на солнце всей своей великолепной чешуей, красные полосы у нее под жабрами походили на кровь.