Меня наличие псов несколько напрягало: чуткий собачий нос мог в любой момент обнаружить наше присутствие. Однако, когда это действительно случилось, и сторожевой пес вдруг замер, повернув голову в сторону нашего с Ворчуном убежища, я машинально коснулся его мыслью также, как ощетинившегося волка:

– «Тише, брат. Не надо шуметь. Мы не враги».

Собака, удивленно присев, и впрямь промолчала, а потом, заколебавшись, двинулась дальше. Люди тоже проехали мимо. Ворчун тихонько фыркнул. А я с облегчением выдохнул, потому что убивать ни в чем не повинного пса у меня не было никакого желания.

Когда с восточной частью леса все стало более или менее ясно, мы начали делать вылазки и на западный берег. Сперва поодаль от привычных маршрутов дозорных. На север, за пределами огороженного сетями пространства. И поскольку на том берегу сети тянулись перпендикулярно реке всего лишь жалкие полкилометра, то уже оттуда мы начали забирать южнее, аккуратно разведывая территорию.

Как оказалось, артефакты с непонятной магией были понатыканы с этой стороны еще гуще, чем на востоке. Причем чем ближе к воде, тем плотнее стояли «трости». Вероятно, это была последняя заградительная полоса, способная задержать ненасытных тварей, не дав перебраться на противоположный берег. А драхтов здесь было много. Не в пример больше, чем на восточном берегу. Они бродили по лесу поодиночке и группами – медлительные, рассеянные и ленивые. Рядом с рекой обычно притормаживали, иногда собираясь вокруг артефактов по шесть-восемь штук. Когда магия в набалдашнике заканчивалась, они так же неторопливо разбредались, периодически застревая на соседних артефактах. Временами, как мне показалось, даже спали на ходу. Но вся эта леность и размеренность немедленно пропадали, стоило тварям увидеть нечто живое.

Как-то раз мне довелось наблюдать, как одна такая стая напала на дозорный отряд, чуть-чуть не успевший к месту их сборища. Картина была жутковатой: несущиеся во весь опор монстры, истерично ржущие кони, сдавленная ругань, которая разносилась особенно громко в неестественно притихшем лесу. Но парни молодцы. Вместо того чтобы сбиться в кучу, они напротив – рассыпались вдоль берега и, выудив из карманов уже знакомые мне шкатулки, просто закидали несущихся во весь опор драхтов напоенными магией артефактами.

После этого атака захлебнулась, кошмарики застопорились, и их довольно быстро перебили. А я смог своими глазами убедиться, что перед смертью от каждого драхта в лес точно так же, как от убитой мной твари, «убегал» зеленый огонек. Вернее, порой это был даже не огонек, а самая настоящая дорожка.

Что самое интересное: направление, в котором «сбегали» огоньки, не всегда совпадали. Порой оборванный поводок исчезал в северном направлении. От каких-то особей, наоборот, его утягивало южнее. И это заставляло предположить наличие нескольких кукловодов. Но для получения более точных сведений нужно было пробежаться по лесу самому.

– На этот раз ты со мной не пойдешь, – сказал я Ворчуну, когда мы добрались до примеченного заранее места метрах в семистах от западного берега Истрицы и примерно в сотне шагов от границы охраняемой территории. Время было раннее, я успел перекусить, вымыться и побриться. Брат даже на охоту сходил в соседний лесок, где еще оставалась дичь, но настроения ему это не прибавило. – В одиночку я заберусь гораздо дальше.

Волк недовольно заворчал и цапнул меня зубами за рукав. Но взять его с собой означало неминуемо привлечь внимание. А я хотел пробраться к логову хотя бы одного кукловода незамеченным. И, узнав все необходимое, так же тихо оттуда свалить.

– Так надо, брат, – я хлопнул Ворчуна по боку. После чего развернулся и, закинув за плечи полупустой мешок, углубился в по-осеннему желтый и подозрительно молчаливый лес.

Шел шагом. На случай, если наткнусь на драхтов, и мне понадобится срочно замереть.