Отойдя к окну, я отодвинула штору и рассеяно взглянула на пожелтевшие деревья.

Осень… три года объявленного императором траура как раз истекли, и пришло время объявить о начале поисков новой супруги.

За спиной снова едва слышно скрипнула дверь, и моя рука замерла на шторе, так и не отдернув ее целиком. Звуки раздавшихся шагов заставили меня затаить дыхание. Сгустившееся молчание ощутимо давило на нервы. Я на мгновение прикрыла глаза, тщетно стараясь успокоить заколотившееся с новой силой сердце. А потом услышала тихое:

– Мари…

И медленно повернулась.

Карриан стоял на расстоянии вытянутой руки и смотрел так, что у меня внутри все перевернулось. Напряженные до предела плечи, кажущееся в полумраке бледным лицо и полный тревоги взгляд, который проникал, казалось, в самую душу…

Я не видела его целый год. И все это время думала, переживала и гадала, какой получится эта встреча. Строила планы, прикидывала, как бы получше начать разговор. Но сейчас, когда наши взгляды встретились, все умные слова попросту вылетели у меня из головы. И я вдруг осознала – он тоже безумно переживал. И ждал этой минуты с таким же нетерпением.

Но поразило меня не только это: как оказалось, Карриан пришел сюда вовсе не таким, каким я полагала его увидеть. Он мог бы спрятать свою тревогу и обуревавшее его беспокойство. Избавить меня от созерцания признаков своего несомненного волнения. Мог явиться сюда как император, повелитель и господин, которому следовало всего лишь решить очередной немаловажный вопрос… но он не стал. И не надел сегодня привычную маску. Поэтому я смогла увидеть его настоящего, открытого донельзя и добровольно снявшего свою сверкающую броню, острые грани которой могли случайно меня поранить.

– Здравствуй, – прошептала я, будучи в легком шоке от оказанного им, совершенно неслыханного для великого императора доверия.

– Я ждал тебя, Мари, – так же тихо сказал Кар, не сводя с меня мерцающих в сумраке глаз. И одно то, КАК он это сказал, в один миг избавило меня от дурацких сомнений.

Он ждал…

Избавленный на время от тлетворного влияния обручальных колец. Знающий почти все о моем скользком прошлом. Обязанный отчаянно сомневаться в себе, во мне… он все равно ждал. Просто потому, что, будучи сильным мужчиной, не только умел принимать нелегкие решения, но и привык следовать им до конца. Невзирая ни на какие обстоятельства, трудности, прямую угрозу собственной жизни или рассудка.

Признаться, меня всегда восхищало в нем это удивительное качество.

Но сейчас я, к собственному стыду, не могла подобрать слов, чтобы выразить все, что испытала в тот момент. Высказать охватившую меня жгучую, до слез пронизывающую благодарность за то, что он все-таки дал мне время самостоятельно прийти к нужным выводам. Не стал торопить. Не попытался надавить, заставить. А просто отступил в тень, как отступала когда-то я, позволив мне самостоятельно сделать выбор и прийти сюда сегодня по доброй воле.

Именно за то, что он все-таки смог это сделать, я простила ему все, что волей-неволей пережила по его вине. Все стало неважным. Ненужным. Пустым. Ведь именно теперь я могла быть уверена, что сегодняшняя встреча – это результат нашего обоюдного желания. Не магии первого императора. Не навеянной ею привязанности. Это было настоящим. Пока лишь началом очень и очень долгого пути, который нам еще только предстояло пройти вместе, но оно было. Здесь и сейчас. Между нами. И оказалось невозможно выразить, какое неописуемое чувство охватило меня от этого понимания.

Все, на что меня хватило в этот миг, это слабо улыбнуться и шагнуть ему навстречу. Остальное Кар сделал сам, и наши пальцы сперва робко соприкоснулись, а затем тесно переплелись, словно пытаясь сбросить скопившееся напряжение, от которого уже становилось трудно дышать.