|
— Нет, не в новом, где сейчас музей, а в старом замке. Они нашли его. Притащили на городскую площадь и повесили на фонарном столбе на… на dem Kabel.68 Он дрыгал ногами и бился в петле целых пять минут. А потом его лицо почернело, а язык стал похожим на жирную сосиску и вылез изо рта. А меня, его сына, они заставили смотреть на это и не давали закрыть глаза. — Разрази меня гром… — прошептала Пэгги. — Ja, — согласился Драбек. — Мне было неприятно. — А Лютц Келлерман где был тогда? — спросил Холлидей. — Успел сбежать? — Naturlich,69 — неприязненно проворчал старик. — Вместе с сапогами, которые Руди ему начищал. Он налил полный стакан и выпил. Выдохнул, распространяя спиртовой аромат и едкий запах горчицы и хрена. Лоб и щеки старика лоснились от пота. — И Аксель тоже? — Швейцария, — бросил Драбек. — Ему тогда было три или четыре года — совсем малыш. Поэтому они, вместе со старшей сестрой и матерью, уехали в Швейцарию. — А когда они вернулись? — В сорок шестом. Здесь дела были совсем плохи. Безработица. Все были… Geld brauchen,70 очень бедными. А к Келлерманам in Geld schwimmen.71 Они были богатыми. Они вернули себе заводы. Die Zugmaschinen.72 Люди опять полюбили Келлерманов. — Руди отхлебнул из стакана. — Dem Geld verf alien sein,73 — заметил он философски и вздохнул. — А вы? Старик хохотнул и вновь громко отрыгнул. — Фрау Келлерман наняла меня чистить ее сапоги. Сорок лет я проработал на их семью. А потом вдруг… Раз! И Putzer Руди больше никому не нужен! Ты слишком старый, Руди! Ты слишком много пьешь, Руди! Сорок лет и никакой пенсии… Проваливай, der Kotzbrocken!74 — В музее мы не нашли никаких свидетельств о Лютце Келлермане, — продолжал Холлидей, — будто бы его никогда не было. Ни упоминаний, ни картин, ни фотографий… — Keineswegs!75 — фыркнул Драбек. — Гитлер был дурным сном для Германии, кошмаром, который все не прочь забыть. Кошмаром, который и я хотел бы забыть, если бы мог… — Руди выпил еще джина, хлюпнул носом. Его глаза наполнились слезами. — Вот и получается, что Фридрихсхафен делал только «Гинденбурги».76 Мирные «Цеппелины», а не смертельные Raketen. Мальчики поют йодль и играют на альпийских рожках. Девочки пекут Apfelstrudel77 и рожают толстеньких младенцев. Мы словно живем в другом мире. В истории не осталось места для Konzentrationslager78 и таких людей, как Obergruppenfuhrer Lutz Kellerman. — Но сын вряд ли забыл об отце, — сказал Холлидей. — Конечно! — поморщился Драбек. — Он очень хорошо помнит его. Но тщательно скрывает. — Что скрывает? — спросила Пэгги. — Вещи отца, память об отце… Gegenstande mit Nostalgiewert…79 Я не знаю, как правильно сказать это по-английски. — Ностальгия? Памятные вещи? — Egal welche…80 — проворчал Руди. — Что это? Ордена, медали, униформа? — попытался подсказать Джон. — Ja, конечно… — ответил Драбек, стреляя глазами по сторонам. Он явно боялся. Одно дело — разговор о прошлом и о себе, а совсем другое — разговор о тайнах владельца замка. — Значит, он хранит где-то свою святыню — память об отце? — подтолкнула старика Пэгги. — Ja, — медленно и с опаской проговорил он. |
