В окрестностях города бродили мустанги неизвестного происхождения, и тех, кого не задрали львы, ловили люди. Лошади были большой ценностью. Тягла катастрофически не хватало, и даже ускоренное размножение пока не могло помочь.

То, что лошади, коровы, свиньи, кролики и птицы размножались быстрее обычного — это была скорее радость. Неприятности начались, когда мутировать стали люди.

Ходили настойчивые слухи о транссексуале, который превратился в женщину без хирургического вмешательства. Самого транссексуала никто не видел, зато нашелся врач, который авторитетно заявил, что есть такая болезнь, известная с глубокой древности, и ею болел еще Наполеон Бонапарт. К концу жизни он тоже фактически превратился в женщину, хотя и не был транссексуалом.

Но другие чудеса были подтверждены документально. Здоровые дети после четырех месяцев беременности. Роды без мук и почти без боли. Дети‑альбиносы, нечувствительные к загару, и наоборот, смуглые младенцы, которые стремительно чернели на солнце, несмотря на свое европейское происхождение.

Эта мутация вызвала град семейных скандалов. Мужья устраивали шумные разборки, а жены никак не могли оправдаться, ибо факт налицо — хотя они‑то сами точно знали, с кем спали, а с кем нет.

На каждого из тех, кто верил, что это просто безобидная мутация, приходилось трое таких, кто охотно слушал байки про «печать дьявола» и «прикосновение ангела».

— Деревья эти растут прямо из преисподней, — вещал проповедник, изгнанный из Белого Табора, яростно стуча по стволам посохом. — Меж ними бродят исчадия адские. Где твой огонь, Господи? Где твоя кара? Где твое воинство?

Дерево для посоха он вырезал в Москве, в парке, который обошло стороной всесожжение. И ел он только то, что выращено в городе — священном городе, куда нет пути войску Князя Тьмы.

3

В поле за Истрой девки жали рожь, и солнце опускалось над лесом, откуда доносились крики «Ау!» — более мирный пейзаж трудно придумать. Но уже не первый день в этой стороне было тревожно, и с утра все говорили только о том, как бы закончить сегодня жатву, а то завтра может случиться беда. Налетят люди Варяга, пожгут поля — как тогда жить?

А началось с того, что Нижняя Истра отказалась платить Варягу за крышу. Пришли бандиты за данью, а им накостыляли по первое число и вышибли пинком под зад. Любой дурак знает, что у них боеприпасы кончились, стрелять нечем, а без пушек теперь дачников на понт не возьмешь.

Крыша — она что должна делать? Обеспечивать защиту. А люди Варяга что делают? Жрут, пьют и трахаются, понты выше головы, пальцы веером, а случись что серьезное — им и дела нет. Нам, мол, за разбойниками бегать по сроку службы не положено.

Дикие банды совсем обнаглели. Недавно опять дальние хутора пограбили. Там теперь вообще никого не осталось. В лесу жить страшно.

И у реки тоже не сахар. Ночью подошли какие‑то злодеи по воде да порезали свиней в береговых домах. А пока одни туши в лодки волокли, другие насиловали по домам баб, а мужика одного совсем до смерти убили.

Крыша и в этом случае не пошевелила даже пальцем. Но долю урожая потребовать не забыла — даже с тех домов, которые пострадали в эту ночь.

— А нас не волнует, — говорили сытые бугаи в армейском камуфляже. Или выражались еще короче — теми словами, которые не принято употреблять в приличном обществе, хоть они и упомянуты в «Словаре живого великорусского языка».

Первой в морду самому наглому бугаю вцепилась обесчещенная вдова убитого мужчины, и со всех сторон к ней набежала подмога. Ночью у соседей прыти было поменьше, а при свете дня все вдруг осмелели и наехали на незваных гостей, как танк на муравейник. Это еще чудо, что бандиты ушли живые и без тяжелых увечий.

Ну а дальше — гуляй, рванина! — разгоряченные дачники разнесли в клочья караванный двор и выпили весь самогон, который там был.