Они затащили орнитоптер подальше в сосновый бор и прикрыли его ветками. "Цапля" несла их, пока хватало топлива, а дальше беглецам предстояло идти пешком.

Четыре дня они шли по лесам и полям, и с каждым часом местность становилась все более безжизненной.

И вот настал день, когда Хокмун остановился и поднял руку:

- Смотри, д'Аверк, Йельские горы!

Да, вдалеке виднелись горы - их пурпурные пики были укутаны облаками, а равнину у подножия ограждали рыжевато-коричневые и желтые утесы.

Это была дикая, красивая местность, и Хокмун, ничего подобного раньше не видавший, застыл в изумлении.

- Значит, д'Аверк, в Гранбретании еще остались земли, которые радуют глаз...

- Да, красиво, - согласился д'Аверк. - Но жутковато... Где-то там живет Майган. Еще несколько десятков миль - и мы в Лландаре, который находится далеко в горах.

- Тогда вперед, - сказал Хокмун, поправляя перевязь. - Вперед. Пока у нас есть незначительное преимущество, но как знать - возможно, Мелиадус уже на пути в Йель.

Д'Аверк стоял, потирая ногу. - Твоя правда, но боюсь, эти сапоги долго не протянут. Я выбрал их за красоту, и теперь, видно, придется поплатиться за свою глупость.

Хокмун похлопал его по плечу:

- Я слышал, здесь водятся дикие пони. Обещаю, мы найдем парочку и отправимся верхом!

Но им не встретилось никаких пони. Каменистая почва под ногами была желтой, небо над головой - мертвенно-белым... Хокмун и д'Аверк начали понимать, почему эта территория пользуется дурной славой среди простолюдинов Гранбретании - какими-то неестественными казались и земля, и небо.

Наконец они добрались до подножия гор.

Вблизи горы были такого же желтоватого цвета, с темно-красными и зелеными прожилками - такие же безжизненные и мрачные. Карабкаясь по склонам, Хокмун и д'Аверк видели странных животных, спешащих укрыться в чаще; диковинные, ростом не более фута, отдаленно похожие на людей, существа с волосатыми телами и совершенно лысыми головами следили за ними из укрытий.

- А ведь когда-то они были людьми, - заметил д'Аверк, - их предки жили в этих местах. Но Страшное Тысячелетие хорошо здесь поработало...

- Откуда ты это знаешь? - спросил Хокмун.

- Из книг. Последствия Тысячелетия особенно сильно сказались на Йеле - сильнее, чем на других провинциях Гранбретании. Вот почему здесь почти никто не живет - люди боятся сюда возвращаться.

- Кроме Тозера и старика Майгана.

- Да, если Тозер не солгал. Возможно, Хокмун, мы все еще гонимся за синицей в небе...

- Но Мелиадусу он рассказал ту же историю.

- Ну, может быть, Тозер просто врет последовательно?..

В сумерках обитатели гор вылезли из своих нор и напали на Хокмуна и д'Аверка.

У них были кошачьи лапы, жуткие огромные глаза горели в темноте. Из разинутых зубастых птичьих клювов доносилось злобное шипение. Твари - три самки и шестеро самцов, насколько друзья разглядели в потемках, - кутались в лоснящиеся от грязи шкуры.

Хокмун выхватил меч, поправил маску, как обычно поправлял свой шлем, и прислонился спиной к скале.

Д'Аверк встал рядом, и в тот же миг твари бросились на них.

Хокмун ударил, и на груди первого нападающего появилась длинная кровавая полоса. Чудовище отскочило с пронзительным криком.

Со вторым разделался д'Аверк, поразив его в сердце. Третьему Хокмун перерезал горло, но когти четвертого вцепились ему в левую руку. Он извернулся, напрягшись всем телом, и попытался выхватить кинжал, одновременно отбиваясь еще от одной твари.

От ужасной вони к горлу подкатывалась тошнота. В конце концов ему удалось достать кинжал, и он вонзил клинок в державшую его лапу. Закричав, тварь отпустила герцога.

И тогда Хокмун погрузил клинок в светящийся глаз - и оставил оружие там, ибо пора было заняться другой тварью.