- Сыграй нам, Голубой Цветок!

Мадий цыкнул, и детвора унеслась, как стая вспугнутых воробышков.

- Пойдем, посмотришь, какое сокровище я приготовил тебе, - предложил Мадий, явно довольный тем, что дождался наконец Фамира.

Его обветренное морщинистое лицо с расплющенным носом и редкой всклокоченной бородой выражало гордость и самодовольство. Низкорослый, квадратный, он казался обломком скалы, на который поставили большую голову, позабыв сделать шею.

- Кто же там? О ком ты говоришь?

- Сын мой, тебя ждет китайская принцесса.

- Ты шутишь, отец!

- Смотри и удивляйся! Это настоящий цветок!

Мадий отдернул полог, и Фамир увидел прелестное тоненькое существо в голубом шуршащем шелке. Принцесса и в самом деле была похожа на цветок с маленькой изящной головкой на тонкой смуглой шее. Принцесса вскочила и отбросила игральные кости, которыми забавлялась со своей служанкой. Низко склонившись перед вошедшими, она прижала к груди смуглые пальчики с длинными красными ногтями и произнесла приветствие приятным, певучим голосом.

- Поистине цветок! - согласился Фамир. - Впервые вижу такую! Совсем не похожа на сакских женщин. Маленькая, тоненькая, как тростиночка. А руки какие крохотные, и кобылицу не подоит. Ногти длинные. С такими ногтями никакой работы не сделаешь. Зачем она здесь, отец? Откуда она?

- Тебе не верится, сын мой, а ведь эта китайская принцесса - твоя невеста.

- Невеста? На что мне она, отец? Ей няньки нужны. Для нее нужно дворец построить. Она в шатре захиреет.

- Привыкнет! Живет, не жалуется… Разве ей плохо здесь? Я велел ее хорошо кормить. Ничего не жалею. Каждый день посылаю ей ягнят. Дочерей так не кормил. Одно слово - принцесса. Сколько времени прошло, а наши женщины всё приходят смотреть на нее. Удивляются: все у нее по-особенному, все как положено в великом царстве Чжоу.

Пока мужчины говорили о чем-то непонятном, принцесса с далекой реки Хуанхэ молча склонилась перед ними. Наконец Мадий догадался, знаком дал понять, что следует сесть. И тогда принцесса села на тростниковую китайскую циновку и жестом указала им место против себя. Затем она шепнула что-то своей служанке, и та поспешила подать блюдо с угощениями, принесла расписные чащи с питьем. Это был кумыс. Его готовили в шатре Мадия, и служанка каждый день приходила за ним.

Принцесса с улыбкой смотрела на Фамира своими черными, сверкающими, как бусины, глазами. А Мадий отвечал сыну на его недоуменные вопросы.

- Ты женишься, сын мой, и получишь богатые дары. Пусть у нее будут няньки, но ты породнишься со знатным китайским родом и заслужишь почет и уважение у людей своего племени. Никто из нашего племени еще не достиг такого. Ты первым из саков женишься на дочери князя. А вожди племен, живущие на границе великого Чжоу, давно уже догадались установить связь с богатыми князьями Чжоу.

- Что мне до того царства? Я не знаю князей Чжоу. Да и к чему мне их богатство? Разве мало у нас табунов?

Глядя на принцессу, Фамир вспоминал Зарину, ее веселые, лукавые глаза. Он видел ее на горячем коне, с натянутым луком в руках, видел, как искусно она посылала в цель свои стрелы. А как была добра! Как склонилась над ним, истекающим кровью! Как бережно перевязала ему раненое плечо! Он только раз перехватил ее нежный, полный любви взгляд, и он этого никогда не забудет. Зарина сурова и капризна, не хочет принимать свадебных даров, а все же он только о ней думает. И только она нужна ему в его новом шатре.

Фамир, нахмурившись, думал о том, как ответить отцу, а в это время девушка с далекой реки Хуанхэ потребовала у служанки семь чернолаковых ларцов.