И на этой строчке Чернобог пошатнулся, словно от сильного удара кулаком в грудь.

– Вернись туда, откуда пришел, по власти самого Рода небесного, прародителя и отца богов! – уже более твердым голосом продолжил Слав. – Да забудет мир имя твое по воле самого Рода небесного, прародителя и отца богов! – почти кричал он.

Чернобог сгибался под незримой тяжестью, оседал на каменный мостик, не в силах противостоять Световиду и заговору отца богов.

– Да избавятся люди от деяний твоих силой духа самого Рода небесного, прародителя и отца богов! Да будешь ты навеки прикован к кромке силой самого Рода небесного, прародителя и отца богов! – закончил Слав.

Гром уже не рокотал, в ночном небе бушевала настоящая серебряная буря, разметавшая по небосклону звезды и заставившая плясать луну.

– Надо было тебя в той башне убить, – прохрипел Ядун, тот самый, что явился к Славу и Рыси во время ночевки в сторожевой башне. – А я возгордился, поиграть с вами захотел. Но я сделаю хуже, – прошипел он, – проклинаю тебя и всех потомков твоих на времена вечные.

И с этими словами исчез, а затем исчезло и все остальное. Вокруг молодого седого парня с печальными голубыми глазами висела тьма. Но не та, которая бывает ночью, когда тучи закрывают луну и звезды, и не та, которая царит в подвале, а первозданная, созданная самим Родом, прародителем и отцом богов! И вдруг возле ног Слава жарким пламенем вспыхнула огненная черта. Из тьмы вышли два гиганта – Световид и Чернобог. Обнажив мечи, они вступили в бой за души людские. В руках белого бога был меч, скованный из солнечного света, у черного бога клинок из вечной ночи, что краем зацепила кусок небосклона. К ним шли люди, и те, кто при жизни совершал больше положительных поступков, становились рядом со Световидом, а кто жил мерзко рядом с Чернобогом.

– Ты видел все, – сказал белый бог, отражая очередной удар, и душа, окутанная светом, заняла место рядом с ним. – Теперь пора возвращаться, долина нуждается в тебе. Именно вам, людям, придется бороться с созданиями Чернобога.

– А вы будете биться вечно? – спросил Слав.

– Да, – отозвался Световид. – Тьма не может быть сильнее света, а значит, никто из нас не победит.

– Ты не прав, солнечный, – парируя светлый меч темным клинком, крикнул Чернобог, – это все будет принадлежать мне, когда те, кого я создал, уничтожат этих жалких людишек. И тот, на кого ты надеешься, – он искоса глянул на Слава, – займет место рядом со мной. Проклятие приведет его именно на мою сторону.

– Ты же знаешь, черный, что этого не будет, – отозвался Световид. – Твое проклятие в моем храме имело столько же силы. сколько плач младенца под ножом жреца. А ты, Слав, помни, что пока есть в долине храбрые воины, готовые биться с нежитью, не щадя себя, пока в их сердцах живы верность, любовь и отвага, мы будем сражаться. И только слово самого Рода сможет остановить наш поединок. А теперь ступай.

И тьма рассеялась. Слав лежал на том самом каменном пятачке, где читал пергамент, изгнавший Ядуна-Чернобога. Вокруг не было первозданного огня Сварога из разбитой чаши. А сама чаша стояла на высоком постаменте, целая и невредимая. Рядом с ней бил копытом его Огнев, но как будто ставший крупнее. И пламя в его глазах стало подобным тому, что плескалось в чаше небесного кузнеца.

– Это дар Сварога, – сказал далекий голос откуда-то сверху. – В твоего коня вошел дух, и теперь он бессмертен. Ни одно оружие не причинит ему вред, он способен на многое, но это ты выяснишь сам. А теперь прощай, – и голос исчез.

Слав спустился в зал и подошел к коню.

– Ну что ж, – потрепав его по шее, сказал он, – пора вернуться в Славиград, но по пути заберем Рысь и Радко.