Готфрид не боялся. Миньяк явно искал не драки, а мирного соглашения. Переборов мысли о Касалифе, юноша сказал:

— Я слушаю!

— Здесь?

— Хорошо, в библиотеке, — согласился Меченосец, озираясь. — Ты и я, никого больше.

Он стиснул эфес, глядя противнику в глаза.

— Не исключаю, что вернется лишь один, — добавил юноша.

Гасиох снова расхохотался.

— В библиотеке? — переспросил миньяк.

— В подземном городе, где ты откопал этих чудищ. — Готфрид указал на тоала.

— Ты про Анзорг? Так пойдем.

Алер слов попусту не тратил.

— Не уходи! Они меня в жертву принесут! — завопила Лойда.

Башка глумилась и хихикала, а меч, хоть и в ножнах, довлел над душой, вытягивал все живое, оставляя лишь равнодушие. Принесут, не принесут — мне какое дело?

— Тебя никто не тронет, — сказал миньяк, глянув на свиту, и будто в камне высек, незыблемо и нерушимо.

Демон тоже не хотел оставаться, но уговаривал взять его с собой без особой страсти.

— Только кота в мешке не выторгуй, — посоветовал он на прощание.

— Не пойму я тебя.

— Вот и ладненько-чудненько! Какая ж от меня забава, если я ясненький-понятненький буду? Ровно ведь никакой.

Тоал разрешения не спрашивал. Он спешился, взял копье и двинулся следом.

— Сгинь! — приказал Алер. — Морхард Хогребе, повелеваю: иди, откуда пришел! Именем Хучайна Великого заклинаю, изыди!

По спине Готфрида пробежал холодок. Где же он слышал это имя? Кажется, из гномьего рассеянного бормотания. Хучайн — ровня Зухре, иногда друг, чаще — соперник.

Мертвец не отставал.

— Этого я и боялся, — вздохнул миньяк. — Разрыв полный.

— Если имя Хучайна бессильно, может, он меча Зухры послушается?

— Не стоит, пусть идет. Если не ошибаюсь, с тобой его бестелесный собрат — его-то не остановишь.

Готфрид пожал плечами и последовал за миньяком, но тоал Морхард вдруг застыл, будто прислушиваясь. Постоял так немного, затем отковылял на три шага и уселся на камень. Получил приказ от Нероды?

Алер вел в туннель, явно выкопанный недавно. Пройдя с десяток шагов, он замер и произнес нараспев:

— Внемли: пред тобой дитя отца, Хучайна Великого, и носитель гнева матери, Зухры Скорбящей, Убийцы Сына! Трижды я повторю: впусти нас! Впусти нас! Впусти нас! Во имя Хучайна Великого — впусти!

Во тьме зашевелились. Лица юноши коснулась шелковистая паутинка, словно проворные, волшебно легкие пальцы. Непрошено на языке родились слова: «Во имя матери, Зухры Владычицы Моря, — впусти!»

Ощущение на щеке исчезло.

— Пойдем! — позвал Алер.

Коридор был короче и куда удобней бесконечных подземелий Рогалы, но, преодолев его, Готфрид вздохнул с облегчением. Отделаться от ощущения, что в темноте, совсем рядом, движутся голодные древние твари, не получалось.

— Это и есть Анзорг, царство вечного мрака, — пояснил миньяк. — Город ночных людей — тех, кого в ваших легендах зовут эльфами и троллями. К сожалению, в Войне Братьев погибли почти все, остались лишь стражи у входа. В конце битвы выжившие хотели схоронить уцелевшее добро здесь, под надежной защитой, но не успели. Рассчитывая спастись, они не учли слишком многого. Прежде всего, меч по имени Добендье и щит Дрибрана.

С минуту Готфрид стоял, оцепенев от изумления: насколько хватало взгляда, простиралась исполинская пещера, и — поселение под ее сводом. Тысячи, миллионы летучих огоньков плавали и кружились над ним, подхваченные сквозняком.