— Но тоалы… Я же убивал их, я чувствовал.

— Мертвые вожди бесполы, они никогда не были людьми. Духи лишь селятся в человеческой плоти. Невенка Нерода была королевой земли под названием Соммерлаф еще за десять тысяч лет до рождения Бессмертных Близнецов. Она — величайшая колдунья из живших и живущих. Настолько могущественная, что стала почти богиней.

Некоторое время шли молча. Наконец Алер произнес задумчиво:

— Все хотят дотянуться до звезд. Многие пытались, многие еще попробуют свои силы. Нероде почти удалось. Но, как и остальные, она ухватила больше, чем смогла удержать, и удача превратилась в проклятие.

Готфрид подумал, что Анье тоже хотела слишком многого и ее желание обернулось гибелью.

— Все чем-то рискуют, делая ставки.

— Именно. Потому мы и здесь.

— Где — здесь?

Они оказались среди полуразрушенных временем домов. Насколько старых, что страшно было и предположить их возраст. Здесь же нет ни зимы, ни дождей, чтобы так изъязвить, искрошить камень.

— У места, которое я называю дом Ока.

Миньяк пригнулся, пролезая в дверь: ночной народ был невелик ростом. Увидев в помещении человека, Готфрид положил руку на эфес.

— Это Маноло Бельфильо, — представил незнакомца Алер. — Он живет при Оке. Только он способен управлять им. Присматривает теперь за Западом. Маноло, новости есть?

— Ничего хорошего, ваша светлость, ничего. Шестая бригада перешла, да, перешла. Остались только имперская и девятая, да, девятая.

Бельфильо, первый древний старик, увиденный Готфридом в Вентимилье, трясся в инвалидной коляске.

— Значит, западного фронта больше нет. Полагаю, Трака и Маркаги отошли?

— Да, ваша светлость.

— Имперская бригада всегда верна трону, при любых обстоятельствах, — объяснил миньяк юноше. — А девятая — из династии Алеров. Когда-то я командовал ею.

Вентимильская армия была устройством странным и разнородным. Благородные фамилии и торговые гильдии держали свои отряды, неотличимые от имперских, но верные лишь своим хозяевам. Знать и купцы воевали на свой страх и риск. Если же в борьбу вступало государство, оно призывало и частные соединения. Кроме того, существовали бригады наемников, собираемые проходимцами среди свободных крестьян, — подобные ополчения составили большинство нынешнего войска. Они разбежались первыми.

По сути, западная кампания была дурной затеей миньяка, авантюрой человека, носящего корону. Алер действовал не как император, а как бродячий атаман разбойников.

— Подумать только, а Рогала вещал про вентимильское единоначалие, — пробормотал Готфрид.

— Что дома делается? — спросил миньяк у Бельфильо.

— Корихи отозвали своих командиров, да, командиров. Они знают, что такое Нерода, хотя и согласны с ней, да, с ней.

— А дезертиры из бригад? Вернулся кто-нибудь?

— Мало, ваша светлость, да, мало. Большей частью чиновники да отцы семейств, для кого дом важней добычи, да, добычи.

— Значит, вентимильцы пойдут на вентимильцев. Проклятье! И о чем корихи думают?

— Людей на новый поход не дадут. Однако и мешать не станут, и бунт не поддержат. Говорят, запретить надо ополчения, да, ополчения.

— Они всегда говорят. И всегда не прочь нанять пару лишних мечей. Можешь различить, к чему они более склонны?

— Нет, ваша милость. Они ждут, куда ветер подует, да, ветер подует.

— Как он это все знает? — вклинился Готфрид.