|
— А между прочим, господин резидент, Вы так и не представились, — София подняла голову, и все с неосознанным облегчением отметили, что в углах ее губ затаилась улыбка. — Давайте ка, называйтесь! — Ну, пусть будет Кнежевич. — Назначения этой шпильки вряд ли кто поймет уже, — София рассмеялась. — Кнежевич так Кнежевич. — Ну, Софи, это бессовестно, — без тени возмущения возмутился Ларошжаклен. — Что у Вас на уме? София Севазмиу, казалось, вовсе и не услышала нетерпеливого вопроса. — Кстати, удовлетворите все же мое любопытство, — она опять смотрела на Слободана. — Относительно коробочки для смирны. — Да все проще простого, — Слободан улыбнулся. Теперь уже вправду невозможно было не заметить, что сам взгляд его менялся, когда он смотрел на Софию. С лица сходило свойственное ему брезгливо замкнутое выражение — Десять лет назад ГРУ все же решилось побеспокоить иеромонаха Дионисия в его уединении — Десять лет назад?! — Ну да, он дожил на Соловках до глубочайшей старости. При этом в ясном уме и твердой памяти. Он отреагировал на это обращение с глубоким пониманием. Тогда и была высказана просьба о каком либо тайном знаке доверия, совершенно закрытом при том, чтобы иметь возможность при необходимости подать сигнал Софии Севазмиу. Отец иеромонах и отдал тогда эту маленькую вещицу, пошутив заодно, что сотрудники разведки помогают ему изживать грех мшелоимства. Удачно, конечно, что на коробочке нет даже никакой христианской символики. С другой стороны, были и сомнения. Предметы быта стираются в памяти за столько лет. Вы могли попросту не узнать этой вещи. — Исключено! — София расхохоталась, как то по мальчишески тряхнув головой. — Он знал, что делает. Этой штукой свекор как то раз в меня швырнул, да так удачно, что засветил прямо в лоб. Думаю, до сих пор метинка осталась. А кусочки янтаря я потом вычесывала из волос. Обозвал криминальной авантюристкой и запустил коробочкой для смирны. Честно говоря, «криминальная авантюристка» не вполне точная цитата, хотя общий смысл и передан. Только не надо делать таких квадратных глаз, греки нация весьма экспрессивная. У них даже церковь в праздничный день — в своем роде продолжение базара. Ходят во время службы по храму, кто куда горазд, знакомцев примечают. Вам этого не понять, отче, с этой казарменной регламентацией западного обряда. Своя прелесть в этом колорите есть, в меру, конечно. — Ладно, Софи, имейте все же совесть, — в свою очередь не утерпел отец Лотар. — Резню можно предотвратить, — София встретилась глазами со Слободаном, встретилась глазами с Ларошжакленом, встретилась глазами с отцом Лотаром. — Правда, ценой почти таких же потерь, как если бы она состоялась. Но в этом случае погибнут не невинные жертвы, а солдаты, погибнут с оружием в руках. И это надолго окоротит тех. — Что Вы предлагаете? Никто не заметил, кем был задан вопрос. — Нужен опережающий акт устрашения. И не менее крупный. ГЛАВА 7. ПРОБУЖДЕНИЕ АНЕТТЫ Салатовый сааб мчал имама Абдольвахида от Аустерлицкого гетто к Ботаническому Саду. Шофер Абдулла, молодой парень из обращенных, опасливо косился на «патрона», как он называл имама про себя. Невооруженным глазом видно, что настроение у патрона хуже некуда, того гляди прицепится к мелочи и спишет с жалованья десятка три евро. — Еще одна пробка, и у меня подскочит давление. Нет, ты подумай только, Абдулла, сейчас ведь не какой нибудь тысяча четыреста пятый год , когда у каждого голодранца было свое авто! Только за последние десять лет личный транспорт, слава Аллаху, сократился на треть! Ну откуда, я просто хочу понять, откуда тогда эти вечные проблемы с парковкой, эта теснота на дорогах?! — Так ведь статистика то штука кривая, достопочтенный Абдольвахид! На нее откуда посмотреть. |
