|
После этого он ущипнул актрису за мочку левого уха, но не дождавшись никакой реакции, распахнул лисью шубу и принялся расстегивать оказавшееся под нею красное платье. Эссединекс, вместе с остальными оторопело наблюдавший за происходящим, воскликнул: – Ну, знаешь…. Немедленно прекрати, похотливый юнец! – Тихо! – скомандовал Фафхрд, продолжая расстегивать платье. Закутанные в одеяла девицы захихикали и тут же прикрыли рты ладошками, весело поглядывая на Эссединекса и прочих. Заложив свои длинные волосы за правое ухо, Фафхрд нагнулся к Влане и приложил его к коже между двух маленьких, словно половинки граната, грудей с розовато бронзовыми сосками. Лицо его при этом сохраняло выражение торжественности. Девицы снова захихикали. Эссединекс сипло откашлялся, готовясь к очередной речи. Фафхрд выпрямился и сказал: – Душа ее скоро вернется в тело. К синякам следует прикладывать снеговые компрессы, меняя снег по мере его таяния. А теперь мне нужен кубок вашего лучшего бренди. – Моего лучшего бренди! – завопил возмущенный Эссединекс. – Это уже слишком. Сперва ты без спроса раздеваешь девушку, теперь тебе выпить захотелось! Убирайся немедленно, бесцеремонный юнец! – Я просто хотел…. – начал было объяснять Фафхрд, в голосе которого появились угрожающие нотки. Спор прекратила сама болящая: она открыла глаза, покачала головой, поморщилась и решительно села на постели, но тут же сильно побледнела, а взгляд ее несколько затуманился. Фафхрд снова уложил ее и подсунул ей под ноги подушку. Затем он посмотрел ей в глаза. Девушка с любопытством разглядывала его. Ее скуластенькое личико было миниатюрным, уже не юным, но несмотря на шишки, отличалось какой то кошачьей прелестью. Большие карие глаза с длинными ресницами должны были по идее таять от умиления, но почему то не таяли. Это были глаза одинокого и решительного человека, который внимательно оценивает то, что видит перед собой. Девушка же увидела красивого светлокожего парня зим восемнадцати от роду, большеголового и с вытянутой нижней челюстью, словно он еще не перестал расти. Прекрасные золотисто рыжие волосы падали ему на щеки. Зеленые и загадочные глаза смотрели пристально, как у кота. Полные губы были чуть сжаты, словно служили для слов дверью, которая открывалась только по команде загадочных глаз. Взяв бутылку с низкого столика, одна из девиц налила полкубка бренди. Фафхрд взял его и, приподняв Влане голову, помог ей сделать несколько маленьких глотков. Другая девица принесла немного снега в двух шерстяных тряпках. Став на колени по другую сторону ложа, она наложила компрессы. Спросив у Фафхрда, как его зовут, и подтвердив, что он спас ее от снежных женщин, Влана поинтересовалась: – Почему у тебя такой высокий голос? – Я беру уроки у поющего скальда, – ответил тот. – Они пользуются только фальцетом, это подлинные скальды, в отличие от тех, что рычат хриплым басом. – Какой награды ты хочешь за мое спасение? – без обиняков спросила Влана. – Никакой, – ответил Фафхрд. Девицы снова захихикали, но Влана взглядом заставила их замолчать. Фафхрд добавил: – Я счел своим долгом спасти тебя, потому что у снежных женщин верховодит моя мать. Я обязан не только уважать ее желания, но и удерживать ее от дурных поступков. – Вот как. А почему ты ведешь себя, словно какой нибудь жрец или знахарь? – продолжала расспросы Влана. – Это одно из желаний твоей матери? – Влана и не подумала прикрыть грудь, однако Фафхрд не отрывал глаз от губ и глаз актрисы. – Врачевание – одно из искусств, необходимых поющему скальду, – ответил он. – А что касается моей матери, то я лишь исполняю свой долг по отношению к ней – и только. – Влана, вести подобные разговоры с этим юнцом неблагоразумно, – робко вмешался Эссединекс. |
