|
– Влана, вести подобные разговоры с этим юнцом неблагоразумно, – робко вмешался Эссединекс. – Он должен…. – Заткнись! – бросила девушка и вновь обратилась к Фафхрду: – А почему ты ходишь в белом? – Все снежные люди должны носить только белое. Мне не нравится новый обычай, когда мужчины ходят в темных или крашеных мехах. Мой отец всегда носил белое. – Он умер? – Да. Когда пытался взобраться на запретную гору Белый Зуб. – И твоя мать хочет, чтобы ты ходил в белом, словно ты – вернувшийся отец? Услышав столь коварный вопрос, Фафхрд не ответил, а неожиданно спросил сам: – На скольких языках ты умеешь разговаривать, не считая этого ломаного ланкмарского? Актриса наконец улыбнулась: – Ну и вопросик! Ну что ж, я говорю, хотя и не безукоризненно, на мингольском, кварчишском, верхе – и нижнеланкмарском, квармаллийском, староупырском, на пустынном наречии и еще трех восточных языках. – Это здорово, – одобрил Фафхрд. – Но что же в этом такого? – Это означает, что ты цивилизованная женщина. – И почему же это здорово? – с кислой улыбкой осведомилась Влана. – Ты сама должна знать, ты ведь танцуешь в театре. Словом, меня очень интересует цивилизация. – Идет! – зашипел Эссединекс, стоявший у входа. – Влана, этот юнец должен…. – Ничего он не должен! – Но мне и в самом деле пора, – вставая, проговорил Фафхрд. – Не снимай компрессы, – посоветовал он Влане. – Отдохни до заката, потом выпей еще бренди с горячим бульоном. – Почему тебе нужно идти? – приподнимаясь на локте, спросила Влана. – Я пообещал матери, – не оборачиваясь, объяснил Фафхрд. – Ох уж эта твоя мать! Нагнув голову, чтобы выйти, Фафхрд остановился и обернулся. – Перед матерью у меня много обязательств, – сказал он. – Перед тобой пока ни одного. – Влана, он должен уйти. Сюда идет…. – хриплым драматическим шепотом начал Эссединекс, одновременно плечом выжимая из шатра Фафхрда, однако, несмотря на стройность молодого человека, старик с таким же успехом мог бы пытаться вырвать с корнями дерево. – Ты что, боишься того, кто сюда идет? – поинтересовалась Влана, застегивая платье. Фафхрд задумчиво посмотрел на нее. Затем, так и не ответив на вопрос, нырнул в низкую дверь, выпрямился и стал поджидать человека с разгневанным лицом, который сквозь туман приближался к шатру. Ростом этот человек был с Фафхрда, но раза в два крупнее и старше, в котиковой шубе, увешанный украшениями из аметистов в серебре, с массивными золотыми браслетами на запястьях и золотой цепью на шее – отличительным знаком вождя пиратов. Фафхрд почувствовал укол страха – но вызвал его не приближающийся человек, а изморозь на шатре, слой которой стал заметно толще, чем раньше. Мора и другие ведьмы прекрасно умели повелевать холодом, они могли без особого труда заморозить человеку суп или чресла, могли заставить сломаться от холода меч или лопнуть веревку для горных восхождений. Фафхрд часто задавался вопросом: не Мора ли и не ее ли магия сделали таким холодным его сердце? А теперь холод приближался к танцовщице. Нужно ее предупредить, только ведь она девушка цивилизованная и поднимет его на смех. Рослый мужчина приблизился. – Досточтимый Хрингорл, – в знак приветствия мягко сказал Фафхрд. Вместо ответа тот смазал его тыльной стороной ладони по лицу. Фафхрд отпрянул, и удар пришелся вскользь. Ни слова не говоря, молодой человек пошел прочь. Тяжело дыша, Хрингорл еще несколько ударов сердца смотрел ему вслед, потом нагнулся и вошел в полукруглый шатер. Хрингорл без сомнения самый могущественный человек Снежного клана, думал Фафхрд, хотя и не входит в число вождей из за своей задиристости и пренебрежения к обычаям. |
