|
Мышелов бросился к Хисвет, одновременно кляня Фафхрда на чем свет стоит: – Олух! Деревенщина! Ты же знал, что эта тварь совсем дикая! – Затем, повернувшись к Хисвет, он тревожно спросил: – Вам больно, барышня? Фафхрд сердито замахнулся на котенка: один из рулевых тоже подскочил, видимо, полагая, что котятам расхаживать по рулевому веслу не положено. Длинным прыжком котенок перемахнул на поручень правого борта, поскользнулся и, вцепившись когтями в дерево, закачался над водой. Между тем Хисвет отнимала у Мышелова руку, а тот все твердил: – Дайте я осмотрю ее, барышня. Даже крошечная царапина, сделанная грязным корабельным котом, может быть крайне опасна! Девушка же игриво отвечала: – Да нет, милый воин, говорю вам, все в порядке. Фафхрд подошел к правому борту, исполненный решимости швырнуть котенка в воду, но как то уж так случилось, что вместо этого он подставил болтающемуся зверьку ладонь и поднял его на поручень. Зверек незамедлительно укусил его за большой палец и взлетел на мачту. Фафхрд едва удержался, чтобы не взвыть от боли. Слинур расхохотался. – Нет, я все же осмотрю, – властно проговорил Мышелов и силой завладел рукой Хисвет. Девушка дала ему немного подержать ее, потом вырвала ладонь, выпрямилась и ледяным тоном заявила: – Вы забываетесь, воин. К ланкмарской барышне не имеет права прикасаться даже ее собственный врач, он трогает лишь тело ее служанки, на котором барышня показывает, где у нее болит. Оставьте меня, воин. Разобиженный Мышелов отступил к гакаборту. Фафхрд принялся сосать укушенный палец. Хисвет подошла и встала рядом с Мышеловом. Не глядя на него, она ласково проговорила: – Вам следовало попросить меня позвать служанку. Она очень хорошенькая. На горизонте виднелся лишь кусочек солнца величиной с край ногтя. Слинур окликнул наблюдателя в «вороньем гнезде»: – Как там черный парус? – Держится на расстоянии, – донеслось в ответ. – Идет параллельным курсом. Чуть вспыхнув зеленоватым светом, солнце скрылось за горизонтом. Хисвет повернула голову и поцеловала Мышелова в шею, прямо под ухом. Ее язык щекотал кожу. – Теряю парус из вида, шкипер, – прокричал наблюдатель. – На северо западе туман. А на северо востоке…. маленькое черное облачко…. словно черный корабль с яркими точками…. который движется по воздуху. А теперь и он пропал. Все исчезло, шкипер. Хисвет выпрямила голову. К ним подошел Слинур, бормоча: – Что то из этого «вороньего гнезда» слишком много видно…. Хисвет вздрогнула и сказала: – Белые Тени простудятся. Они очень нежные, воин. Мышелов выдохнул ей в ухо: – Вы сами – Белая Тень Восторга, барышня! – затем двинулся к клеткам и громко, чтобы услышал Слинур, сказал: – Быть может, завтра, барышня, вы удостоите нас чести и устроите представление – вот тут, на юте? Будет очень интересно посмотреть, как вы с ними управляетесь: – Он погладил воздух над клетками и, сильно кривя душой, проговорил: – До чего же они симпатичные! На самом деле Мышелов опасливо высматривал крошечные копья и мечи, о которых упоминал Слинур. Двенадцать крыс разглядывали его без тени любопытства. Одна даже вроде бы зевнула. – Я бы не советовал, – резко воспротивился Слинур. – Понимаете, барышня, матросы дико боятся и ненавидят любых крыс. Лучше бы их не нервировать. – Но это ж аристократы, – не унимался Мышелов, но Хисвет лишь повторила: – Они простудятся. Услышав эти слова, Фафхрд извлек палец изо рта, быстро подошел к девушке и предложил: – Маленькая госпожа, можно я отнесу их на место? Я буду осторожен, как клешская сиделка. Он двумя пальцами поднял клетку, в которой сидели две крысы. |
