Виридовикс пожал плечами:

– А другая половина – это те, кто сдуру переженились на уродливых девках. О, бедные олухи!

Часовые смеялись так, что им пришлось держаться друг за друга, чтобы не упасть. Похоже, Виридовикс был не в состоянии принять дружеский совет Алипии; его любовные похождения пользовались во всем городе скандальной известностью. Но натура кельта была настолько добродушной, что он каким‑то образом умудрялся не наживать себе смертельных врагов – как среди женщин, так и среди мужчин.

Марк спросил:

– Ты пришел оскорблять меня или у тебя есть более важная причина для визита?

– Какой ты все‑таки гад, Скавр. Стоишь за спиной и подслушиваешь. Но ты прав, я действительно пришел по делу. – К великому разочарованию часовых, он перешел на латынь: – Теперь, когда все утряслось и мы отправляемся в западные провинции, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты уговорил Гавра дать мне землю лично от себя. Было бы нехорошо, если бы я принял участок земли из твоих рук.

– А, вот ты о чем, – отозвался Марк тоже по‑латыни. – Выбрось из головы. Случись иначе, мне было бы неловко. Для Туризина мы все единоплеменники. Он привык считать нас единым отрядом. Поскольку он в основном имел дело со мной как с командиром этого отряда, ему даже в голову не пришло, что ты не легионер. Не то чтобы ты, – добавил трибун, ‑когда‑либо подчинялся моим приказам…

– Ты мне их никогда и не отдавал, за что, честно говоря, я тебе тоже благодарен. – Виридовикс расправил плечи, печальный, гордый и одинокий. ‑И все же я не жалею о том, что я – не легионер. Не хотелось бы мне вечно торчать у Гая Филиппа, который твердил бы мне, что он все время прав.

– Неужели вы с ним еще не прекратили эту дурацкую войну? – с отвращением спросил Горгид. – Неужели ты не нашел достаточно новых способов удовлетворять свою варварскую кровожадность?

– Оставь его таким, каков он есть, – сказал Марк. – Каждый из нас бережет в памяти то, что ему дорого. Это помогает нам держаться вместе.

– Да, – сказал Виридовикс. – Вы, римляне, даже не знаете, как вам повезло. Вас тут так много… Возможно, даже ваши внуки будут знать два‑три слова по‑латыни. А у грека есть его «История», чтобы обо всем помнить. Но я тоже все запомню, и чума на любого, кто велит мне позабыть. – Он бросил острый взгляд прямо в лицо Горгиду.

– Ну хорошо, согласен, согласен! – Горгид гневно пыхтел несколько секунд и вдруг криво улыбнулся. – Меня всегда раздражало, когда ты побеждал меня в спорах. Эти длинные рыжие волосы вечно заставляют забывать, что под ними скрывается цепкий ум. – Покачав головой, он направился к двери.

– Эй, подожди! – крикнул ему вдогонку Виридовикс. – Мы должны обмыть это дело кувшином доброго винца.

Он побежал следом за Горгидом. Стражники не могли понять разговора, но они уловили интонацию.

– Как собака и кошка, – сказал один из них.

– Это точно, – отозвался трибун. Он вернулся в здание, прошел мимо портрета давно усопшего Императора Ласкаря, чье грубое, крестьянское лицо больше напоминало Марку лицо младшего центуриона, нежели властелина Империи. Кровавое пятно в нижней части картины было одним из немногих напоминаний о том отчаянном сражении, что кипело здесь два года назад.

Из рабочего кабинета Алипии вышел секретарь. Алипия бросила ему вслед:

– Мне хотелось бы получить эту копию завтра, Артан.