Дико закричала лошадь с подрубленными ногами. Прежде чем она упала, двое солдат набросились на всадника – по одному с каждой стороны. Он не продержался и нескольких секунд.

Еще один римлянин отбил сабельный удар краем своего большого тяжелого щита и опрокинул йезда на землю. Второй легионер тотчас пронзил упавшего мечом – доспех из вываренной кожи не слишком хорошо защищал от стали.

Правое крыло римлян прикрывала река Аранд; левое – хатриши Пакимера. А в ближнем бою даже конные не могли сравняться с дисциплинированными, хорошо обученными, превосходно вооруженными ветеранами, которыми командовал Муниций.

Сожженные поля, вырезанное население, угнанный скот, разграбленные поселения Васпуракана – все это вихрем пронеслось в воспоминаниях Неврат. Глядя на резню, учиняемую над йездами, молодая женщина чувствовала жестокую радость.

Однако пехотинцы не могут окончательно уничтожить всадников, если только те не вздумают биться до конца. Йезды начали отступать – сперва по одиночке, по двое, затем большими отрядами.

В этот момент засадный отряд хатришей вылетел из укрытия. Всадники Пакимера опустошали колчан за колчаном. Отступление Явлака превратилось в паническое бегство.

– Скачи к Муницию! – прокричал Пакимер в ухо Неврат. Она вздрогнула – в суматохе боя она не расслышала его приближения. – Узнай: хочет ли он, чтобы мы преследовали этих псов!

Ответ римлянина пришел быстро:

– Отгоните их на такое расстояние, чтобы они не сумели повторить атаку. Я хочу продолжить путь. Из‑за этих беспорядков мы и так потеряли половину дня. К счастью, это и все, что мы потеряли… – Из легионеров не был убит никто, и лишь несколько солдат получили легкие ранения. На мгновение из‑под суровой маски командира, которую носил Муниций, выглянул юноша: – А ведь мы неплохо поработали! Явлак получил по заслугам. Нечего переть, не разбирая дороги.

Взгляд Неврат остановился на солдатах Багратони, которые хмуро осматривали йездов и беспощадно добивали раненых врагов.

– Ты хочешь, чтобы я поблагодарила Гагика за то, что он не сломал строй и не бросился сломя голову в атаку? Наверняка он пылал желанием отомстить йездам, и все же удержался от порыва.

– Благодарить его за то, что он выполнил приказ? – Изумление Муниция было вполне искренним. – Клянусь богами, конечно же нет!

Уже ночью, в палатке, когда Неврат пересказала Сенпату свой разговор с Муницием, молодой васпураканин заметил:

– А ведь Муниций прав.

Они лежали рядом, слишком усталые даже для объятий, но чересчур возбужденные недавним боем, чтобы сразу заснуть. Неврат отбросила со щеки прядь мокрых волос. Смыть грязь и пот было единственным удовольствием, на которое у нее еще оставались силы после того, как легионеры разбили на ночь лагерь.

– Но как он сумел добиться от Багратони полного понимания? ‑продолжала Неврат. – Ведь Гагик понял! И это после всего, что он выстрадал от йездов! Его ссора с Муницием в Гарсавре потеряла всякое значение. Римляне никогда не поднимут руку на солдат Гагика – особенно здесь, посреди территории, контролируемой кочевниками.

– Пожалуй, – согласился Сенпат. – Иной раз я задумываюсь: а что произошло бы, отдай Муниций подобный приказ. Хорошо, что нам не пришлось это узнать. И все же ты права – не страх перед легионерами удержал Багратони.

– Тогда что же?

– Тебе действительно интересно мое мнение? Думаю, за последние два года Багратони, сам того не заметив, превратился из накхарара в… Как они это называют? Да, в центуриона.