|
Фафхрд поразмыслил и потом спросил: – А что такое, или кто такой, или кто такие эти Очи Ого? Он что, держит парочку глаз у себя в кармане? – Именно, – сказал Мышелов; затем с еще более искусно наигранной небрежностью добавил: – О, по моему, какая то девчонка. Предполагаемся, что у нее врожденная интуиция на предмет драгоценностей, интересно, не правда ли, что такой умный человек, как Ого, верит в такие дурацкие предрассудки. Или что он так сильно зависит от слабого пола. Но, по правде говоря, это чистая формальность. – «Девчонка», – проговорил Фафхрд, задумчиво покачав головой. – Это описывает тот тип женщин, к которому ты пристрастился в последние несколько лет, с точностью до алого пятнышка на каждом из ее незрелых сосков. Но конечно же, я уверен в том, что в твоей сделке любовный оттенок полностью отсутствует, – добавил Северянин, пожалуй, слишком серьезно. – Целиком и полностью, – ответил Мышелов, пожалуй, слишком резко. Потом он огляделся по сторонам и заметил: – Вокруг нас, несмотря на раннее время, собирается неплохая компания. Вон Дикой из Воровской Гильдии, старый специалист по побегам из тюрем и по вычерчиванию планов тех домов, которые должны быть ограблены, – я не думаю, что, начиная с Года Змеи, он работал по настоящему. А вон там – толстяк Гром, их младший казначей, еще один вор, работающий не поднимаясь с кресла. А это кто так драматично крадется сюда? Клянусь Черными Костями, это же Снарб, племянник нашего верховного лорда Глипкерио! А с кем это он говорит? О, это всего навсего Торк Срежь Кошелек. – А вот появился, – подхватил Фафхрд, – Влек, про которого говорят, что он сейчас стал лучшим в Гильдии. Заметь, как он глупо улыбается, и послушай, как тихо скрипят его башмаки. А вот и сероглазая, черноволосая любительница, Аликс Отмычка – что ж, по крайней мере, ее башмачки не скрипят, и я готов восхищаться тем, с какой смелостью она пришла сюда, хотя враждебность Гильдии по отношению к женщинам – независимым воровкам так же вошла в поговорку, как враждебность Гильдии Сводников к независимым уличным женщинам. И кто же это поворачивает сюда с Улицы Богов, кого же мы видим, если не графиню Кронию Семидесяти Семи Потайных Карманов, которая крадет в приступе безумия, а не разумно и методично. Этому мешку с костями я бы никогда не доверился, несмотря на все ее иссохшие прелести и на ту слабость, которую ты мне приписываешь. Мышелов кивнул и объявил: – И таких людей называют аристократами воровской профессии! Если уж честно, то, я должен сказать, что, несмотря на твою слабость – кстати, я рад, что ты ее признаешь, – один из двух лучших воров Ланкмара стоит сейчас рядом со мной. А другой, что совершенно необязательно добавлять, гуляет в моих сапогах из козьей шкуры. Фафхрд кивнул в ответ, хотя на всякий случай скрестил два пальца, чтобы не сглазить. Мышелов, подавляя зевок, сказал: – Кстати, ты уже думал о том, что ты будешь делать после того, как эти драгоценности будут украдены с твоего запястья или – что очень маловероятно – проданы и оплачены? Ко мне тут подходили насчет…. или, во всяком случае, я рассматривал возможность путешествия в…. в общем, в сторону Восточных Земель. – Где еще жарче, чем даже в этом знойном Ланкмаре? Подобная прогулка вряд ли может привлечь меня, – ответил Фафхрд, а потом небрежно добавил: – В любом случае, я подумывал о том, чтобы сесть на корабль, идущий…. э э…. на север. – Опять к этой ужасной Холодной Пустоши? Нет, спасибо, – отозвался Мышелов. Потом он взглянул на юг вдоль Серебряной Улицы, где над горизонтом горела бледная звезда, и продолжал еще более оживленно: – Ну что ж, мне уже пора идти на встречу с Ого и его Очами – этой глупой девчонкой. А тебе советую взять с собой в постель меч и присмотреть, чтобы ни Серый Прутик, ни другой, еще более жизненно важный клинок не были похищены у тебя в сумерках. |
