|
*** Высоко над той теплой, роскошно обставленной комнатой, где Гваэй и Хасьярл играли в шахматы, владыка Квармалла закончил последние расчеты, которые должны были завершить его гороскоп. Тяжелые кожаные занавеси закрывали теперь звезды, только что смотревшие вниз и дарившие свое благословение или предвещавшие судьбу. Единственным светом в заполненной инструментами комнате был крошечный огонек тонкой восковой свечки. Обычай требовал, чтобы окончательный гороскоп был прочитан при таком скудном освещении, и Квормалу приходилось напрягать даже свое острое зрение, чтобы правильно разглядеть Знаки и Дома. Пока он еще раз проверял окончательные результаты, его подвижные губы кривились в презрительной усмешке, в гримасе неудовольствия. «Сегодня или завтра», – думал он, чувствуя холод в груди. – «Самое позднее, завтра к вечеру». Да, у него действительно мало времени. Потом, словно развеселившись какой то тонкой шуткой, он усмехнулся и кивнул, отчего его костлявая тень чудовищно заколыхалась на занавесях и прорезанной амбразурами стене. Наконец, Квормал отложил в сторону карандаш и от единственной горящей свечи зажег еще семь, более толстых. Теперь стало светлее, и он заново перечитал гороскоп. На этот раз он никак не выразил свое удовольствие или какие либо другие эмоции. Он медленно свернул покрытый сложными диаграммами и исписанный пергамент в тонкую трубочку и засунул за пояс; потом, потирая худощавые ладони, усмехнулся снова. На столе рядом с ним лежали все ингредиенты, которые требовались для удачи его плана: порошки, масла, тонкие кожи и другие материалы и инструменты. Время поджимало. Он работал быстро; его сплющенные на концах пальцы совершали чудеса ловкости. Один раз он кое за чем подошел к стене. Лорд Квармалла не делал ошибок и не мог позволить себе этого. Через короткое время все было сделано к его удовлетворению. Погасив те свечи, что он зажег последними, Квормал, владыка Квармалла, расслабленно откинулся назад в кресле и при слабом свете единственной свечки призвал к себе Флиндаха, чтобы можно было огласить гороскоп тем, кто ждал внизу. По своему обыкновению, Флиндах появился почти сразу же. Он предстал перед своим хозяином, сложив руки на груди и покорно склонив голову. Флиндах никогда не злоупотреблял своим положением. Его фигура была освещена только снизу до пояса, а поверх этого тень скрывала то выражение заинтересованности или скуки, которое могло бы появиться на его отмеченном бородавками и пятнами лице. Подобным же образом было скрыто и изрытое оспинами, но все же более гладкое лицо Квормала, и только его бледные радужки фосфоресцировали в полумраке, словно две миниатюрные луны в темном окровавленном небе. Словно испытывая Флиндаха или будто увидев его в первый раз, Квормал медленно поднял взгляд от ступней до лба стоящей перед ним фигуры и, глядя прямо в затененные глаза Флиндаха, так похожие на его собственные, заговорил: – О Мастер Магов, в твоей власти оказать мне благодеяние сегодня ночью. Флиндах хотел было заговорить, но Квормал поднял руку и быстро продолжил: – Я наблюдал за тем, как ты из мальчика становишься юношей, и из юноши – мужчиной; я питал твои познания в Искусстве, пока они не стали уступать лишь моим собственным. Одна и та же мать выносила нас, хотя я был ее первенцем, а ты – ребенком ее последнего плодородного года; и это родство помогало нам. Твое влияние в Квармалле почти равно моему. Так что я чувствую, что твое усердие и верность заслуживают некоторой награды. И снова Флиндах хотел заговорить, но жест Квормала помешал ему. Квормал говорил теперь более медленно, сопровождая слова отрывистым постукиванием пальцев по свитку пергамента: – Мы оба прекрасно знаем и по слухам, и из непосредственных источников, что мои сыновья замышляют мою смерть. Правда также и то, что их планы должны быть каким то образом расстроены, ибо ни один из двух не достоин стать владыкой Квармалла; и мне кажется невозможным, что кто нибудь из них когда нибудь достигнет подобной мудрости. |
