Тем временем граф Муром предстал перед царем. Черты его застыли маской формальной почтительности. Царь заметил это выражение и ощутил болезненный укол в сердце. Он привык к церемонности и холодности, сохраняющейся между ним и большинством подданных и союзников, за исключением, пожалуй, пикта Брула и посла Ка-ну, но для графа Мурома эта преднамеренная, искусственная официальность была необычна, хотя Куллу была известна ее причина.

    -  Твоя дочь приходила сюда, граф, - сказал Кулл прямо.

    -  Да, Ваше Величество, - тон Мурома был бесстрастным и исполненным уважения.

    -  Ты, вероятно, знаешь, зачем... Она рвется замуж за Далгара.

    Граф коротко кивнул головой:

    -  Если Ваше Величество желает, ему достаточно сказать только слово, - лицо графа окаменело.

    Кулл, уязвленный, вскочил с трона, пронесся через все помещение к окну и снова уставился на свою сонную столицу, потом, не оборачиваясь, сказал:

    -  Даже за половину своего царства я не стал бы влезать в твои семейные дела или заставлять принимать неприятные для тебя решения.

    Граф тут же оказался рядом с ним. Вся его официальность испарилась неведомо куда, а сияющие глаза казались красноречивее любых слов.

    -  Прости, Кулл, я был несправедлив к тебе в своих мыслях. Я должен был знать...

    Он сделал движение, чтобы встать на колени, но царь удержал его. Кулл улыбнулся:

    -  Будь покоен, граф, твои семейные проблемы касаются тебя одного. Я не хочу мешать и не могу помочь. Напротив, я сам хочу просить тебя о помощи. - Зреет заговор. Это просто носится в воздухе. Я чую опасность, как в далекой юности чувствовал близость тигра в лесной чаще или змеи - в высокой траве.

    -  Мои шпионы прочешут весь город, мой царь, - глаза графа загорелись. - Народ ропщет при любом правителе и никогда не бывает доволен тем, что имеет. Но недавно я побывал в посольстве у Ка-ну и он просил предупредить тебя о влиянии извне и иностранных деньгах, появившихся в городе в большом количестве. Ничего определенного ему не известно, но его пиктам удалось выудить кое-какую информацию у подвыпившего слуги верулианского посла, - смутные намеки на некий переворот, затеваемый его хозяевами.

    -  Верулианское вероломство давно стало притчей во языцех, - хмуро буркнул Кулл. - Но Джен Дала, посол Верулии, слывет человеком чести.

    -  Фигура посла - всегда лишь парадный фасад, и чем меньше он знает о планах власть предержащих его страны, тем лучшим прикрытием для их грязных делишек является.

    -  Чего же добивается Верулия? - спросил Кулл.

    -  Гомла, дальний родственник царя Борна, укрылся в Верулии, когда ты сверг старую династию. После твоей смерти Валузия тут же распадется на части, армия будет дезорганизована, союзники - за исключением, может быть, пиктов - поспешат предать, наемники, которых ты один способен держать в узде, немедля повернут против Валузии и она станет легкой добычей для любой державы, достаточно сильной, чтобы выступить против нее. Тогда Гомла приведет врагов и верулианская марионетка утвердится на престоле Валузии.

    -  Понятно, - проворчал Кулл. - От меня куда больше пользы в битве, чем на совете... Итак, во-первых нужно ее устранить, верно?

    -  Да, мой царь.