— Уже интересно. Тогда чей?

— Не знаю.

— Как это, не знаете. Вы вошли в номер и нож был там?

— Да, лежал на столе. Я сразу обратил на него внимание.

— Тогда получается, что нож принес Паушкин?

— Возможно, это был его нож. Но я подписал признание, что это был мой нож.

— Понятно. Теперь второй вопрос. Как вы узнали, в каком номере находится Паушкин?

— Мне сообщили.

— Кто сообщил?

— Я не хочу об этом говорить.

— Вы пришли в гостиницу, вошли в номер, который снимал Паушкин, увидели нож на столе и сразу стали бить свою жертву?

— Нет. Сначала мы поговорили. Но я был в таком состоянии, что просто сходил с ума. Что было потом, я не очень помню…

— Почему?

— Об этом я не буду говорить.

— Интересная беседа у нас получается. Зачем вы тогда разгромили кабинет Паушкина?

— Я этого не делал.

— А кто это сделал?

— Не знаю. Я вообще не входил в его кабинет. Следователь сказал, что там нашли мои отпечатки, и я подписал, что входил в комнату и устраивал там беспорядки.

— И вы точно помните, что не входили?

— Точно помню, что меня там не было. Они сидят на другом этаже, я туда даже не спускался.

— Ясно. Теперь скажите, зачем. У меня только последний вопрос. Зачем вы его убили?

— Этого я вам не скажу.

— Тогда я не смогу вам помочь.

— Значит, у меня такая судьба. Не можете, не нужно. Но я вам ничего больше не скажу.

— Это не выход. Я хочу понять ваши мотивы. Почему вы его так ненавидели?

— Это мое личное дело.

— Что-то личное?

— Я не стану отвечать на ваши вопросы.

— Черт возьми! Мне опять нужно напомнить вам, что я пришел сюда помогать? Помогать вытащить вас из той тупиковой ситуации, в которую вы попали. Или вы опять должны поплакать и подумать о самоубийстве, чтобы начать отвечать на другие вопросы?

— Не нужно меня мучить, — попросил Абасов, — у меня болит голова и я хочу в камеру. Вы же не следователь…

— Я хуже. Ему нужно всего лишь отчитаться перед своим начальством и сдать дело в указанное время в суд. А мне важна истина. Любой ценой важна истина, и поэтому я буду вас мучить до тех пор, пока вы не скажете мне правду.

Абасов опустил голову.

— Почему вы не хотите мне поверить? — спросил Дронго, — я ведь не ваш враг, а ваш друг. И вы достаточно разумный человек, чтобы понимать всю сложность ситуации. Мне важно знать ваши мотивы. Зачем вы его убили? Что толкнуло вас к этому нелепому поступку?

— Я не хочу говорить на эту тему.

— Черт возьми! Вам придется говорить. Я не уйду отсюда, пока не услышу от вас мотивы вашего преступления. Что мне еще сделать, чтобы заставить вас говорить? Может, мне нужно еще раз сказать все, что я про вас думаю?

— Не нужно. Я сам все знаю, но мне тяжело…

— Обещаю вам, что никто, кроме меня, никогда не узнает о нашем разговоре. В этом вы можете не сомневаться.

Абасов снова молчал.

— Говорите, — попросил Дронго, — у меня не так много времени. Почему вы его убили?

— Я… он… я… — было заметно, как волнуется Абасов.

— Что-то личное? — снова подсказал ему Дронго.

— Да, — выдохнул Абасов, — дело в том, что он… что они… что он… Он учился вместе с моей супругой в школе…

— С вашей второй супругой, — ошеломленно уточнил Дронго.