— Ты… что-то хочешь спросить? — сказала она.

Я нахмурился. Разве? Я не подумал, пока она не сказала, а потом вопрос возник сам:

— Вы сделаете подарок для нее? Для Аны. Вуаль или платье? Что-то, что покажет ей мои чувства.

— А какие у тебя к ней чувства?

«Вопрос вечера, да?» — меня влекло к ней, да. Я скучал без нее. И я уже придумал, как проведу с ней остаток жизни. Почему эмоции было так сложно понять? Подростком я был влюблен в нее. Было легко сказать, что я переживал за нее и хотел ей счастья. Но женщине? Я хотел бы поговорить об этом с Реном. У него был талант со словами. Говорить Келлс о любви или Джесубай о браке было не так сложно, как признаться в чувствах Ане. Может, эта разница была не просто так.

Леди Шелкопряд ждала.

— Ты неуверен, — сказала она. — Но дар от сердца. Ты должен знать свое сердце. Можно? — спросила она.

Я кивнул, не зная, что она просит сделать, пока она не прижала ладонь к моей груди. Леди Шелкопряд закрыла глаза, я ощутил теплый жар под кожей. Сердце пылало все сильнее, я думал, что кожа загорится. Она отошла и широко открыла глаза.

— Это было… неожиданно.

Она отошла, постукивая пальцем по нижней губе, а потом резко развернулась с горящими глазами.

— Я знаю, что сделаю. Не переживай. Твое задание обычному смертному не выполнить, но у меня есть доступ за гранью воображения смертных. Я не подведу тебя… или ее.

— Уверен в этом, — хоть я и не знал, о чем она. — Идемте?

— Да. Времени мало, сделать нужно многое.

Она взяла меня за руку, мы перенеслись. Я оставил ее у гобелена, ведущего в ее комнаты, и пошел искать Ану. Она спала у себя, кулак был под щекой. Я сел рядом с ней, погладил пальцем ее руку, где она любила. Она тут же пошевелилась, нож прижался к моему горлу.

Я вскинул руки.

— Прости, — сказал я.

Она выдохнула, рухнула на подушку и спрятала нож под нее.

— Это я виновата, — сказала она. — Я не хотела напугать.

— Я не испугался. Только удивился, — я склонился к ней. — Не то приветствие, на которое я надеялся.

Она вскинула брови.

— А как тебя нужно приветствовать? — спросила она.

— О, ты знаешь. Пир, танцы, празднование и много поцелуев.

Она оттолкнула мою руку, чтобы встать, и сказала:

— Надеюсь, ты не ждешь, что я буду из тех дев, что скромно ждут твоего возвращения, Сохан.

Ана грубо провела щеткой по волосам. Я обвил ее руками сзади и поцеловал ее в ухо.

— Только одна дева меня интересует. Ты спала? Я пытался вернуться так, чтобы ты успела отдохнуть.

— Да, — она повернулась, но я не выпустил ее из рук. Я вскинул бровь и ухмыльнулся, она боролась, но я видел, что она не хотела, чтобы я ее отпускал, просто была слишком упряма, чтобы признать, чего хотела. Она пыталась устроиться удобнее, а потом расслабилась в моих руках.

Она прижала ладони к моим бицепсам, нас разделяли шесть дюймов. Я бы хотел быть ближе, но это все равно было победой. Но не надолго.

— Я рада, что ты в порядке, — она неловко сжала мою руку, как солдат приветствовал выжившего после боя.

— Второй урок романтики, — я обхватил ее бедра и притянул ближе. — Нет ничего зазорного в объятиях. Особенно при встрече. Поцелуи не всегда должны быть частью этого, но быстрый поцелуй в губы, щеку или лоб скажет другому, что твои чувства не изменились за время разлуки.

— Значит, твои чувства изменились? — поддразнила она.