В древней части района я нашел символ Легиона, вырезанный на каменной лестнице. Старая молния повела меня вниз, в катакомбы. Я знал это место. Оно называлось Потопом, самый глубокий участок в Своте. Ветхие колонны, когда-то давно украшенные яркими росписями, а теперь испещренные толстыми слоями грязи, поднимались к изогнутому сводчатому потолку. Некогда это место было прекрасно, но, как и многие другие вещи, время украло ее былую красоту. Некоторые секции Потопа обрушились, не выдержав суммарный вес верхних уровней. Я карабкался по огромной куче мусора и обломков, вставшей на моем пути, словно громоздкий набухший мешок, разошелся по швам и изверг все своё содержимое на дорогу. Я редко спускался сюда. У меня не было причин этого делать, но я подумал, что они могли быть у Везулы.

— Это наша последняя битва, брат? — спросил я тьму, и был удивлен, когда она ответила.

— Я уже сразился в своей последней битве, Дах.

Я обнаружил его прислонившимся к изогнутой катакомбной стене, его рука держалась за живот. Что-то сырое и темное блестело меж его подрагивающих пальцев. Его разломленный топор лежал рядом с ним, как и всегда. Лезвие было сожжено кислотой.

— Вез… — я опустился на колени, рядом с старым другом. Он плохо выглядел в мерцающем свете верхних люменов.

— Ты вооружен? — растерянно спросил он.

Я нахмурился, собираясь было жестом указать на мой меч и широкое лезвие, закреплённое на спине, но вдруг понял, что Везула был слеп. Молочный блеск покрывал его глаза, кожа вокруг гнезд и на лице была покрыта следами ожогов.

— Кислота…, - ответил он, понимая причину моего молчания. — Забыл, что они могут так делать. — Засмеялся он, но это усилие дорого ему обошлось. — Он дал им все дары, не так ли. А нас оставил гнить и разлагаться. — Он протянул руку и схватил меня за плечо, шаря по сторонам своими незрячими глазами, — мы не должны были прожить так долго.

Я повернул его лицо к свету, пытаясь осмотреть его ужасные раны. Он сопротивлялся, как будто, стыдясь своего нынешнего состояния.

— Ранение в живот смертельно, — прошипел он, стиснув зубы от внезапной вспышки боли.

— Кто это сделал? — спросил я, отпуская его голову. Я всматривался во тьму, но не видел нападавших.

— Они были среди нас, Дах, — пошипел он. — Скрывались в Своте. Я сражался с ними. Они побежали и привели меня сюда. Оставили тут умирать. — Он поморщился, и я почувствовал, как смертельная нить Везулы натягивается.

— Кто, брат? Кто скрывался среди нас?

— Метка, красная, сырая, как клеймо, — прошептал он, указывая на левую щеку, его палец покрылся свежей кровью. — Они произнесли его имя. Сказали…

Я схватил его бронированный воротник и приблизил к себе.

— Скажи мне брат! Позволь мне отомстить за тебя.

— Сказали… что он идет.

Он сделал длинный подрагивающий вдох, и все закончилось.

Я был неправ. Не Везула разорил поселение и напал на Тарригату. Но кто тогда?

Голова опустилась, я закрыл глаза и ощутил тяжесть пистолета на моей ноге. Я думал достать его. Мои пальцы обернулись вокруг рукоятки. Один выстрел, если он все еще способен стрелять. Левый висок.

Я открыл глаза и отпустил пистолет.

— За Единство… — пробормотал я, расположив кольцо Легиона на коленях Везулы.

«Враг внутри», Метка, имя. Это все, что сказал Везула. Я слышал истории, в основном от Тарригаты. Идет война. Некоторые говорили, что он уже прибыл, что предатели были среди нас.

Послышался слабый лязг стали, я поднял глаза.

Я встал и побежал по катакомбам, преследуя доносящиеся звуки битвы.