— Машину? Вы хотите сказать — Изи?

— Я слышал, что ее называют этим дурацким именем.

— А я-то думал, доктор Нинхеймер, что вы не хотите иметь с ней ничего общего!

— Похоже, я единственный, кто ею не пользуется. Почему бы и мне не получить… э-э… свою долю благ?

— Что ж, выходит, я зря корпел над первой главой, — с горечью произнес Бейкер.

— Почему же? Мы сравним результаты машины с вашими в качестве проверки.

— Разумеется, если вы считаете это нужным, только…

— Что?

— Вряд ли вообще потребуется проверка. Говорят, Изи никогда не делает ошибок.

— Посмотрим, — сухо ответил Нинхеймер.

Четыре дня спустя Бейкер вновь принес первую главу. На сей раз это был экземпляр Нинхеймера, только что доставленный из специальной пристройки, где работал Изи.

Бейкер торжествовал.

— Доктор Нинхеймер, он не только обнаружил все замеченные мной опечатки, он нашел еще десяток, которые я пропустил! И на все про все у него ушло только двенадцать минут!

Нинхеймер просмотрел пачку листов с аккуратными, четкими пометками и исправлениями на полях.

— Боюсь, нам с вами не удалось сделать первую главу достаточно полной. Пожалуй, сюда следует включить ссылку на работу Сузуки относительно влияния слабых полей тяготения на нервную систему.

— Вы имеете в виду его статью в «Социологическом обзоре»?

— Совершенно верно.

— Не стоит требовать от Изи невозможного. Он не в состоянии следить за научной литературой вместо нас с вами.

— Это-то я понимаю. Но я подготовил нужную вставку. Я намерен встретиться с машиной и удостовериться, что она… э-э… умеет делать вставки.

— Умеет, вот увидите.

— Предпочитаю убедиться в этом лично.

Нинхеймер обратился с просьбой о встрече с Изи, но смог получить лишь пятнадцать минут, и то поздно вечером.

Впрочем, пятнадцати минут оказалось вполне достаточно. Робот И-Зэт-27 мгновенно усвоил, как делают вставки.

Нинхеймер впервые оказался в такой непосредственной близости от робота; ему стало не по себе. Он вдруг поймал себя на том, что машинально обратился к роботу так, словно тот был человеком:

— Вам нравится ваша работа?

— Чрезвычайно нравится, профессор Нинхеймер, — очень серьезно ответил Изи; фотоэлементы, заменявшие ему глаза, как обычно отсвечивали темно-красными бликами.

— Вы знаете, кто я?

— Из того факта, что вы передали мне дополнительный материал для включения в корректуру, вытекает, что вы — автор книги. Имя же автора, разумеется, напечатано вверху каждого корректурного листа.

— Понимаю. Выходит, вы способны… э-э… делать заключения. Скажите-ка, — не удержался он от вопроса, — а что вы думаете о моей книге?

— Я нахожу, что с ней очень приятно работать, — ответил Изи.

— Приятно? Как странно слышать это слово от… э-э… бесчувственного автомата. Мне говорили, что вы не способны испытывать какие-либо эмоции.

— Содержание вашей книги хорошо сочетается со схемой электрических цепей в моем мозгу, — пояснил Паи. — Оно практически никогда не вызывает отрицательных потенциалов. Заложенная в меня программа переводит это механическое состояние словом «приятно». Эмоциональный контекст совершенно излишен.

— Так. Почему же книга кажется вам приятной?

— Она посвящена человеческим существам, профессор, а не математическим символам или неодушевленным предметам.