Закари швырнуло вперед, и он грудью налетел на руль. К счастью, ремень безопасности выдержал, и его с силой откинуло назад. Весь мир наполнился для него звуками аварии: хрустом бьющегося стекла, скрежетом разрываемого металла, криками. Он ударился головой о дверцу и отключился. Правда, это продолжалось недолго.

– О Боже… – простонал Закари, когда, придя в себя, почувствовал резкий запах бензина.

Пытаясь взять себя в руки, он стал отстегивать ремень безопасности, чтобы выбраться из фургона. Но когда пряжка ремня поддалась, послышался сильный свистящий звук, и стена огня возникла перед ним. Пламя ворвалось через разбитое ветровое стекло, и Закари закричал, тщетно стремясь защитить руками лицо от грозного жара огня.

Телефон зазвонил, когда Луиз собиралась начать обход, который все время откладывался из-за непредвиденных обстоятельств. Она вздохнула, поднимая трубку. Что еще могло случиться? Но голос ее звучал спокойно и мягко, не выдавая истинных чувств:

– Ожоговое отделение.

– Сестра Гилби? – Голос показался ей знакомым, и улыбка пробежала по ее лицу, совершенно преобразив его.

– Да, мистер Хеллоуз, – сдержанно ответила она, потому что на работе всегда старалась поддерживать официальный тон при общении.

Дэвид говорил устало. Ничего удивительного он пробыл в операционной уже целую вечность.

– Он находится в палате интенсивной терапии. Через полчаса его переведут к вам. Я сейчас пришлю документы. Если учитывать характер ожогов, он прекрасно перенес Операцию. Здоровый, стойкий мужчина. Он должен выздороветь. Сейчас ему может угрожать только шок. Если он выдюжит в течение первых суток и его состояние не ухудшится, прогноз для него благоприятный.

Луиз внимательно слушала, ее синие глаза потемнели от сочувствия. Она уже несколько лет работала в этом отделении и привыкла видеть мужчин, женщин и – самое ужасное – детей с лицами и с телами, обезображенными жуткими ранами и ожогами. Но привычка не сделала ее равнодушной к их страданиям.

– Хорошо, что сейчас у нас не так много больных. Я могу выделить сестру, которая будет наблюдать за ним в течение ночи. Мы сделаем для бедняги все, что в наших силах.

– Я в этом не сомневаюсь. У вас подобралась отличная команда, – заметил Дэвид, затем помедлил, прежде чем добавить более мягким и менее официальным тоном; – Поскольку у вас сейчас не слишком много больных, я надеюсь, мы сможем пойти на танцы в субботу, правда?

Он пригласил Луиз еще две недели назад, но она предупредила его, что ей, возможно, придется работать в этот вечер, поскольку ее начальница будет в отпуске, а другая медсестра лежит со сломанной ногой. Нужно переделывать график дежурств, а Луиз не была уверена, что кто-то захочет заменить ее в субботнюю ночь.

– Сможем. Мне пришлось пойти на компромисс, Дэвид, – ответила она. – Я договорилась с главной медсестрой Дженкинс из хирургии, что мы поделим смену. Она раньше работала в нашем отделении, поэтому справится. Дженкинс подежурит с восьми до двух, а потом я приду и закончу смену.

– Значит, договорились? – В голосе Дэвида звучало удовлетворение.

Луиз представила улыбку на его спокойном, приятном лице. Хеллоуз был не красивым, но достаточно привлекательным мужчиной. Мягкие карие глаза смотрят прямо и дружелюбно. Широкие округлые скулы, твердый рот, с постоянно доброй улыбкой, и гладкие темные волосы. Он был одним из самых популярных людей больницы в Уинбери.

– Договорились. Спасибо за приглашение, Дэвид!

В последнее время они довольно часто обедали вместе, но оба понимали, что этот вечер таит в себе нечто особенное. На танцах, где соберется почти весь персонал больницы, они как бы публично объявят себя парочкой и их отношения окажутся отныне у всех на виду.