(Согласитесь, понятие «взросление» не совсем четкое. Оно предполагает развитие и гипертрофию вторичных половых признаков, но это весьма условный критерий, к которому все не может быть сведено. Я бы определил взросление как потерю непосредственной связи с невидимым миром – думаю, так будет точнее. Человек обретает логическое мышление, начинает ориентироваться в причинно-следственных связях вещественного мира и одновременно как будто «забывает» о другом мире, который до сих пор непостижимо присутствовал в его представлениях о жизни и с которым он соединялся интуитивно. Помните знаменитое «будем как дети»? Я много думал о том, что на самом деле значит этот призыв. По моему глубокому убеждению, эти слова говорят о том, что в любом возрасте необходимо оставлять за собой возможность ребенка видеть происходящее в тонком мире. Об этом мы с вами будем говорить подробнее.)

Род Блаво очень древний. По семейной легенде, первым, кто посвятил себя помощи людям, стал легендарный Хаиме Блаво, живший в Португалии. У нас из поколения в поколение передается рассказ о том, что однажды он получил особый знак: прямо ему в руки упала с небосклона ярко сияющая семиконечная звезда, и там, где она коснулась его, навсегда осталась отметина. С подобной отметиной родились затем многие представители рода Блаво. Не исключение и ваш покорный слуга.

Впрочем, в отличие от своих родственников, которые обычно довольствовались тем даром целительства, который со времен достопочтенного дона Хаиме передавался у нас в семье, я постоянно, сколько себя помню, старался расширить свои возможности, изучал их природу, работал над приобретением новых навыков, а для этого изучал приемы, техники и, главное, идеологию классической медицины разных народов. Моей целью стало и изучение феномена целителей Блаво. Ведь не подлежит сомнению, что предрасположенность к целительству у нас наследственная. Однако как она реализуется, какие встречаются нюансы, как ею можно управлять – вот вопросы, которые представляются мне очень важными для изучения. В течение всей своей жизни я стараюсь найти ответы на них, анализирую, обобщаю, синтезирую опыт своих предшественников.

Так вот, по-видимому, на меня с детства действовали сразу два фактора: с одной стороны, наследственная предрасположенность к целительству, с другой – сама уникальная атмосфера Ферганской долины.

Первое осознание двухмирности

Я родился в СССР, в обществе так называемого развитого социализма. Лаже не буду останавливаться на странностях экономической системы, созданной тогдашними деятелями. Остановлюсь на идеологических моментах.

Официальной идеологией в стране времени моего детства были научный материализм и научный же атеизм (разумеется, сложно себе представить науку, которая на полном серьезе пропагандировала бы и доказывала абсурдные тезисы, согласно которым в мире не существует ничего, кроме материи в разных формах; такой науки вообще нет, просто по заданию тогдашних правителей государства под идеи материализма была подведена мощная псевдонаучная база).

Буквально все средства массовой информации, детские сады, школы, вузы постоянно занимались идеологической промывкой мозгов юных граждан Советского Союза; любые сомнения в справедливости пропагандируемых идей пресекались.

К счастью, у нас, детей того «застойного» времени, были адекватные родители и бабушки-дедушки, обладавшие достаточным умом и чувством юмора, чтобы научить детей двойной морали. Сейчас все мы с вами понимаем, что криводушничать нехорошо, но что оставалось делать советскому народу пятьдесят, сорок лет назад? Поверить россказням о материи и честно считать, что ты сам и все окружающие – случайно скомбинированный из произвольных молекул кусок мяса, который со временем сгниет, чтобы дать возможность молекулам перегруппироваться по-новому? Находиться в открытой оппозиции официальной идеологии и стать завсегдатаем психбольницы (несогласных принудительно лечили, накачивали новыми и новыми дозами психотропных препаратов, так что они превращались в «овощи» и уже не могли ни о чем рассуждать)? Очевидно, что приходилось выбирать «двойную бухгалтерию»: в нужное время в нужном месте говорилось одно, между собой – совсем другое.