– Да, Слава, – заметил Ларионов после того, как были подняты первые тосты и все присутствующие слегка утолили голод, – натворили мы тут дел. Кто бы мог подумать о том, что, выйдя с эскадрой в поход к берегам Сирии, мы очутимся у входа в Дарданеллы! И тут начнется такое…

– Не думали, не гадали, – улыбнулся Бережной, – а Константинополь заняли и целую империю разрушили. О нас, наверное, разные байки рассказывают. Мол, не люди мы вовсе, а сплошь супермены.

– Ну ладно вам, – рассмеялась Антонова. – Собственно говоря, мы просто очутились в нужное время в нужном месте. А самое главное, друзья мои, это то, что теперь не будет в этой истории США – государства жадного, наглого и охочего до пролития чужой крови.

– Но ведь САСШ вроде остались, – покачал головой Ларионов. – Правда, их порядком обкорнали. А в качестве щуки, которая не даст карасю дремать, соседствуют с ними КША. Мне почему-то эти ребята симпатичны. Бог знает, всегда ли они будут хранить память о том, что мы для них сделали, но я неисправимый идеалист, – тут адмирал хитро подмигнул Антоновой, – и верю в людскую благодарность.

– Гм, а если с этой верой что-то случится, – ворчливо произнес Бережной, рассматривая на свет налитое в бокал красное вино, – то совсем рядом имеется Русская Америка, откуда явятся те, кто прочистит слишком воинственным людям мозги. Но, думаю, до этого дело не дойдет.

– Знаете, – сказала Нина Викторовна, – расскажи мне кто-нибудь пару лет назад о том, что с нами произойдет, я не поверила бы. На факт остается фактом: мы превратили в воробьиный корм всех этих янки, и наш флаг был поднят над вашингтонским Капитолием наряду с флагом Конфедерации.

– Угу, – кивнул Бережной. – И хотя Капитолий не Рейхстаг, но все же признаюсь – я почувствовал себя победителем. Помните ту девочку из пригорода Вашингтона, которая потеряла родителей, убитых солдатами из цветных полков? Ее, голодную и обезумевшую от всего увиденного, подобрали ребята Бесоева. Я не забуду, как Коля ехал с ней на бэтээре по Вашингтону. Она прижималась к нему, как к родному, и смеялась, размахивая букетом цветов. Надо будет попросить кого-нибудь из лучших скульпторов сделать памятник нашим парням, освободителям нормальных людей от банд грабителей и насильников.

– Как в берлинском Трептов-парке? – спросила Антонова.

– Ну, что-то вроде, – ответил Ларионов. – Кстати, Коля удочерил эти малышку. Сейчас она живет под присмотром его супруги, которая со дня на день сама должна родить.

– Молодец какой, – сказала Антонова. – Нет, наши ребята в бою страшны, а в мирное время – добрые и отзывчивые люди.

– Русские всегда такими были, – произнес Ларионов. – Давайте выпьем за нашу мать – Россию, и за всех, кто ее населяет.

И все выпили стоя.