— Здравствуй, Серый.

— Сволочь, — чуть порозовев заявила Горгона. — Подонок.

— Конченый, — не стал спорить Бирюк, — так как насчет рассмотреть мое предложение? Тем более, моя дорогая, сама видишь — личность я тут популярная, мне даже кредит выдадут, если вдруг что случилось с моим вкладом… Ну, хорошо, прости. Просто ужин, просто в ресторане. Там скатерти, живая музыка, изыски, деликатесы и всякие привозные ништяки. И даже бархатные портьеры.

— Атласные, — поправили его сверху. — Ты закончил девушку соблазнять своими щедрыми предложениями, сраный Дон Жуан? Мне, вообще-то, службу надо служить, а тебе так, по старой памяти помогаем.

— Извиняюсь, друзья, не мешаю, занимайтесь. Уделит ли мне кто-то немного времени с разрешения командира?

Серый явственно засмеялся, бойцы подхватили, но один двинулся вниз, не убирая оружия.

Горгона, косясь на них, дождалась, пока тот спустится и, наоборот, отправилась вверх. Бирюк, провожая взглядом её точёный, обтянутый форменными брюками, зад, едва удержался, чтобы не присвистнуть.

— Здорово, Бирюк.

— Здравствуй, Песец. Наши есть в городе?

Боец мотнул головой.

— Был отряд Сапсана, шли конвоем с большим табором торгашей, нанялись с еще одним и ушли. Недели как две.

— А дежурные в Порту?

Боец сплюнул, посмотрел в сторону.

— Чего?

Песец достал пачку сигарет без фильтра, привозных, с Караибов, угостил Бирюка.

— В общем, поцапались ваши с нашими, не поделили чего-то, пришел приказ и пост сняли, ребята ушли как раз с Сапсаном. А тут…

— Ну?

— Левиафан идет. С Ист-Кост, незапланированно, но идет. И сутки назад связь с ним пропала, почти… Что там получилось узнать — не к нем, нам не докладывают, но в общем — чуть не отправили Ведьму на её леталке за Сапсаном. Но не отправили. Так что, Бирюк, получается, что тебе и кредит и доверие и в город сопроводим, на броне этих вот прокатимся. Ты теперь, сам понимаешь, фигура нужная и важная.

— Я весь горд таким доверием, — Бирюк затянулся и перестал ухмыляться. — Прям левиафан?

— Прям он, — Песец кивнул. — Самый настоящий. О, фря эта назад идет. А ты, кстати, как вообще тут оказался, у вас же там…

— Он самый, твой тезка, — согласился Бирюк. — Только меня не спрашивали. Да, дружище, а вот эту мадам с ее парнями вы пропустите и все нормально?

— У нас с Альянсом прямых договоренностей не много. КВБ же? Ну, пусть проезжает, у Звезды тут есть представительство. Или она…

— Или, — Бирюк затянулся и выкинул окурок. — Поехали, что ли?

— Поехали, судя по всему.

По дороге, петляющей согласно хитрых инженерных решений и регулярно упиравшейся то в бетонный лоб ДОТа, то в жадно чавкающие границы химбола, химического болота, оставшегося после Полуночи, катили долго. Бирюк молчал и смотрел на город, выраставший впереди. Горгона, тоже сидевшая на броне, осматривалась и, все же, явно немного нервничала.

Мурман вырастал, становился явственнее, звучал всеми своими голосами — нескончаемым шорохом моря, корабельными гудками, сирени буксиров, свистками маневровых локомотивов, бегавших тут на паровом ходу, слитным гулом порта, состоящим из тысяч голосов, криков, скрипов телег, тележек, возков, колясок, стука подошв с каблуками по мостовой восстановленных улиц, в общем, Мурман звучал.