-  Не скажи, боярин, - ответил какой-то дружинник. - Десятка три-четыре поганых мы повыбили

    -  А лошадей - не меньше трехсот, - кивнул в степь Олег. - Эх, нет на вас зеленых человечков.

    -  Луговых, что ли? - не понял бородатый воин.

    -  Их самых. Пойду, оденусь. А то, чегой-то, не травень на улице.

    Больше всего в здешних войнах Олег жалел именно лошадей. Люди хоть понимали, на что идут, ради чего жизнями рискуют и муку принимают. Коняги же несчастные просто теряли животы по преданности своей людям и беззащитной доверчивости. Причем на каждого воина их погибало с десяток, не менее.

    Впрочем, заботы ведуна тут не понимал никто, да и не мог понимать. Мясо здешние обитатели не привыкли покупать в магазине, да и кожу ради поделок разных тоже чаще всего сами добывали. А после того, как несколько раз собственноручно зарежешь на дворе милую ласковую скотинку, освежуешь да стушишь на зиму ее теплый бочок, поставишь в погребок в обвязанных промасленными тряпицами глиняных крынках - поневоле относиться к братьям меньшим начнешь как к ходячим консервам, с бонусом в виде мягкой шкурки и костей для поделок. С какой бы любовью ни относился дружинник к своему боевому коню, ратному товарищу и спасителю в жестоких сечах - а сожрет, чуть что не так, и не поморщится.

    -  Вертай, Радо, к пологу, завязки заледенели! - услышал перекличку прислуги Олег и заторопился назад в шатер.

    Нужно было успеть одеться, схватить оставшееся оружие и прочие вещи до того, как княжеские холопы свернут хозяйскую палатку и отправят вперед, к новой стоянке. В головном отряде, известное дело, завсегда кашевары и наместники идут - чтобы к приходу основных сил успеть костры запалить, ужин сытный сварить, шатры и палатки для князя и бояр богатых поставить, очаги внутри запалить. Не в холодный же снег родовитым воинам спать ложиться!

    Пока холопы сворачивали войлочные стены и складывали решетки каркаса, ведун только-только успел влезть в бриганту, с трудом застегнув здоровой рукой крючки, накинул налатник, скатал шкуру.

    -  Тута я, боярин, - наконец показался холоп, ведущий в поводу серединских коней. - А че, сеча без меня случилась? Глянь, стрелы торчат повсюду…

    -  Сам понимаешь, - пожал плечами Олег. - Углядели торки, что главный богатырь земли русской Будута великий к табуну за конями поскакал, да и решили удачу попытать, пока не так страшно.

    -  А че, - сдвинул овчинную шапку на затылок паренек. - Я бы не осрамился, святым Панкратием клянусь!

    -  Это кто такой? - поинтересовался ведун, отступая от шкуры. - Кинь узел чалому на холку, мне одной рукой несподручно.

    -  Болит, стало быть, боярин? Не помогли чары бесовские?

    -  Коли не чары, совсем бы отвалилась, - вяло возразил Олег. - Так что за святой, которым ты клялся?

    -  Ну, хороший святой будет, - заюлил холоп. - Бога славил, людям добрым помогал…

    -  И чем помогал?

    -  Всяко разно… Ну, батюшка наш, отец Панкрат, зазря бы имени такого не взял бы, боярин? Оно всяко ясно.

    -  Ясно, - согласился Олег, наблюдая как Будута увязывает сумки. - Стало быть, попом своим клянешься. Что ж, тоже неплохо. Тот, кому за тебя ответить - завсегда рядом.

    -  Нешто ты, боярин, меж святым и батюшкой разницы не понимаешь? - вроде даже обиделся паренек. - Святой - он ведь за ложь и покарать может.