— Отсюда, — сказал Питер, отступая на шаг назад, — это выглядит, как пятно милдью. Весьма обычная для кактуса болезнь! Хотя мне плохо видно. Но, может, это просто молодой побег?

— Это милдью, — горько сказал викарий. Харриет поняла, что нужно выразить соболезнование, взобралась на стул и внимательно рассмотрела несчастный кактус.

— На листьях еще больше. Если это, конечно, листья, а не шипы.

— Кто-то, — сказал мистер Гудекер, — налил слишком много воды. — Он укоризненно посмотрел на обоих.

— Мы до него даже не дотрагивались, — попыталась оправдаться Харриет. Она вспомнила про Кирка и Бантера и замолчала. Но они вряд ли стали бы поливать кактусы.

— Я гуманист, — сказал Питер, — и хотя я не люблю эту колючую пакость…

Он тоже неожиданно осекся, и Харриет увидела, что выражение его лица изменилось. Она испугалась, у него было такое же выражение лица утром, когда ему снился кошмар.

— Что случилось, Питер?

Он полушепотом сказал:

— «И мы шли через колючие кусты, и они все кончались…»

— Уже осень, — сказал викарий. — Поэтому нужно поливать реже, намного реже.

— Конечно, — сказала Харриет. — Но все это мог натворить только ваш хваленый Кратчли.

— Думаю, это именно он, — сказал Питер, будто возвращаясь к ним из далекого путешествия. — Ты помнишь, Харриет, он сказал Кирку, что поливал их в прошлую среду, а потом еще подводил часы перед уходом?

— Да.

— А позавчера он опять его поливал.

— Да, конечно, мы все это видели.

Мистер Гудекер пришел в полнейшее негодование.

— Но, моя дорогая леди Вимси, он не мог этого сделать. Кактус — дитя пустыни. В холодное время года его нужно поливать не чаще одного раза в месяц!

Питер, стараясь разгадать свою маленькую тайну, мысленно опять вернулся в утренний кошмар. Вполголоса он пробормотал:

— Не могу вспомнить…

Но викарий не обращал на него никакого внимания.

— Кто-то его недавно трогал, — возмущенно сказал он. — Вы и цепь повесили совсем другую. Та была короче!

У Питера перехватило дыхание.

— Вот оно! Цепь! Мы все были скованы цепью.

Лицо Питера стало неподвижным, словно древняя маска.

— Расскажите-ка мне подробнее об этой цепи, святой отец.

Глава XX Если знаешь, Как, поймешь, Кто

Маленькие и большие потрясения стали такой же неотъемлемой частью повседневной жизни Тэлбойз, как завтрак или восход солнца. Поэтому Харриет ничуть не удивилась, когда в этот самый момент в комнату вошел Бантер. За его широкой спиной угадывались силуэты Пуффетта и Кратчли.

— Если ваше сиятельство не возражает, нужно вынести мебель из гостиной.

— Понимаете, — Пуффетт выступил вперед, они работают по контракту. И если бы мы сейчас помогли им вытащить хотя бы это… — он махнул пухлой ручкой в сторону огромного тяжелого шкафа.

— Хорошо, — сказал Питер. — Только быстро. Забирайте его и уходите.

Бантер и Пуффетт ухватились за один конец шкафа и с трудом сдвинули его на несколько дюймов. На стене повисли серые сети паутины. Кратчли подхватил другой конец, и они сделали еще одну попытку.

— Да, — продолжал мистер Гудекер. Если им овладевала какая-то идея, то она цепко держала его сознание, как актиния. — Да, думаю, старая цепь стала уже ненадежной.