— Хорошо, — сказал Билл. — Все правильно, босс. Но не забудьте, что мебель нужно увезти сегодня.

— Все будет в порядке, — успокоил его Питер.

Джордж, наверное, возразил бы, но Билл оказался более покладистым и уравновешенным, поэтому он примирительно сказал:

— Ладно, босс, — и удалился, прихватив с собой Кратчли.

Когда дверь за ними закрылась, он подошел к композиции, которую Бантер устроил рядом с камином на стене — старый вертел и тяжелая медная цепь, как большая спящая змея.

Харриет сказала:

— Это та самая цепь, которая выпала из камина. — Питер невидящим взглядом посмотрел на нее.

— Повесили новую цепь, а старую спрятали в камин. Почему? — Он взял в руки цепь и посмотрел на кактус. Заинтригованный мистер Гудекер не сводил с него глаз.

— Смотрите-ка, — сказал святой отец, взяв один конец цепи. — Это, похоже, та самая цепь. Она, конечно, вся в саже, но если ее немного почистить, она заблестит, как новая.

Питер отпустил свой конец цепи и повернулся к Харриет. Он посмотрел на нее, как на лучшую ученицу в классе со средними способностями.

— Когда Кратчли в прошлую среду поливал кактус, который он уже полил неделю назад и который нужно поливать всего один раз в месяц…

— В холодное время года, — сказал мистер Гудекер.

— Он стоял на стремянке здесь. Потом он протер кашпо и спустился. Затем Кратчли отнес стремянку сюда к часам. Рядом с радиоприемником. Ты не понимаешь, что он делал дальше?

Харриет закрыла глаза и попыталась вспомнить, как выглядела комната в то странное утро.

— Мне кажется…

Она опять открыла глаза. Питер положил руку на радиоприемник.

— Да, действительно. Теперь я вспоминаю. Он немного сдвинул приемник, чтобы цветок висел прямо над ним. Я заметила, потому что сидела совсем близко.

— Я тоже заметил. И именно это я все время пытался вспомнить.

Он осторожно передвинул приемник. Теперь цветок висел прямо над его головой, примерно в трех дюймах от нее.

— Боже мой! — воскликнул мистер Гудекер, который начал понимать, что происходит что-то очень важное. — Все это так таинственно!

Питер ничего не ответил. Он осторожно поднял и потом опустил крышку радиоприемника.

— Все было именно так, — тихо сказал он. — Именно так… Лондонская радиостанция.

— Боюсь, что я абсолютно ничего не понял, — робко сказал викарий.

Питер посмотрел на него и улыбнулся.

— Смотрите! — сказал он. Потом поднял руку и легонько дотронулся до цветка. Колючий уродец медленно и зловеще качался на длинной цепи. — Это вполне возможно! — сказал он. — Боже мой! Вполне возможно. Мистер Ноукс был примерно такого же роста, как и вы, святой отец?

— Примерно такого же. Может, я был повыше на дюйм, но не больше.

— Если бы у меня было побольше дюймов, — грустно сказал Питер (рост был его больным местом), может, у меня и мозгов было бы побольше. Но лучше позже, чем никогда. — Его взгляд рассеянно обежал комнату, не задержавшись ни на викарии, ни на Харриет. — Понимаешь, — сказал он Бантеру, — У нас есть начало и конец арифметической прогрессии. Осталось восстановить промежуточные числа.

— Да, милорд, — без всякого выражения согласился Бантер. Его сердце готово было вырваться из груди. На этот раз Питер обратился не к своей молодой жене, а к нему, старому, испытанному боевому товарищу, с которым раскрыто столько дел.