АНАСТАСИЯ. А потом?

АЛЕКСЕЙ. Рядом был лес, и я побежал туда.

АНАСТАСИЯ. Как ты мог бежать? Ты был ранен, и твоя нога…

АЛЕКСЕЙ. Я сам не знаю как. Но я бежал.

АНАСТАСИЯ. Куда ты бежал?

АЛЕКСЕЙ. Искать тебя.

АНАСТАСИЯ (опять целует руку Алексея). Прости меня, прости… Я не должна была бросать тебя. Я не должна была ошибиться…

АЛЕКСЕЙ. Ну вот, а потом меня подобрали крестьяне. Они были добрые. У них была родня в Курске, и меня отправили туда. Дальше… (Машет рукой.) Дальше была, кажется, какая-то жизнь.

АНАСТАСИЯ. Какая? Та, в которой ты работал на заводе?

АЛЕКСЕЙ. Не помню. Забыл. Ты не должна была бросать меня там, в колодце!

АНАСТАСИЯ. Прости, прости!

АЛЕКСЕЙ (трет рукой лоб). Видишь, я стал нервным. Прости меня. Все хорошо. Я верил, что мы встретимся.

АНАСТАСИЯ. А я не верила.

АЛЕКСЕЙ. Ты никогда ни во что не верила. Ладно, довольно об этом. Скажи… скажи, у тебя были… ты знала мужчин?

АНАСТАСИЯ (после паузы). Это неприличный вопрос.

АЛЕКСЕЙ. Почему неприличный?

АНАСТАСИЯ. Потому что потому.

АЛЕКСЕЙ. Ах, значит, неприличный. А кто изводил Ольгу и мадемуазель Дижон расспросами, откуда дети берутся? А когда они смущались и краснели — кто злорадно хихикал?

АНАСТАСИЯ. Не я.

АЛЕКСЕЙ. А кто под подушкой держал неприличные картинки?

АНАСТАСИЯ. Это не я.

АЛЕКСЕЙ. Так ты знала мужчин? Отвечай.

АНАСТАСИЯ (отодвигается со своим стулом). Да.

АЛЕКСЕЙ (двигается за ней). Матросы? Крестьяне? Мещане? Советские служащие? Кто они были? Говори — кто?

АНАСТАСИЯ (отодвигается). Разные.

АЛЕКСЕЙ. Это ужасно! Ты не должна была…

АНАСТАСИЯ. Знаю. Но ничего не поделаешь. Без помощи мужчин я бы не выжила. Я была красива, мужчины мне помогали… иногда. Даже следователь… И один санитар…

АЛЕКСЕЙ. Какой ужас! Замолчи! (Зажимает руками уши.)

АНАСТАСИЯ. Ты сам спросил. Не надо было спрашивать.

АЛЕКСЕЙ (отодвигается со стулом в обратную сторону). Ты меня ужасно расстроила. Не знаю, как я теперь смогу с тобой говорить.

АНАСТАСИЯ (придвигается к нему). Ну и не говори. А ты что же, прожил все эти годы, не зная женщин?

АЛЕКСЕЙ (отодвигается еще дальше). Я мужчина. Это другое дело.

АНАСТАСИЯ. Ничего не другое. (Берет со стола вышивание и продолжает вышивать.)

АЛЕКСЕЙ (усаживается напротив нее). Право, не знаю, как я теперь смогу на тебя смотреть.

АНАСТАСИЯ (не поднимая головы). Ну и не смотри.

АЛЕКСЕЙ. Скажи мне их фамилии.

АНАСТАСИЯ. Я не помню их фамилий.

АЛЕКСЕЙ. Скажи мне фамилию этого санитара, я убью его.

АНАСТАСИЯ. Не скажу.

АЛЕКСЕЙ. Не представляю, как мы сможем жить с этим.

АНАСТАСИЯ. Ну и не представляй.

АЛЕКСЕЙ. Лучше б я тебя не встретил. Лучше б я думал, что ты умерла.

АНАСТАСИЯ (берет со стола папиросу и разминает ее). Лучше всего было бы, если б я вправду умерла.

АЛЕКСЕЙ. В монастырь бы тебя — да жаль, не те времена.

АНАСТАСИЯ. Перестань сейчас же дуться, это глупо. Дай мне спички.

АЛЕКСЕЙ. Не дам. Ты не смеешь курить.

АНАСТАСИЯ. Хочу и смею. Дай спички!

Алексей молча швыряет через стол коробок спичек.

Анастасия достает из кармана юбки мундштук, вставляет в него папиросу и закуривает. Теперь она держит папиросу очень изящно.

АЛЕКСЕЙ. Ты очень изменилась.

АНАСТАСИЯ (пускает дым ему в лицо). А ты совсем не изменился. Такой же противный маленький ханжа.

АЛЕКСЕЙ. Я ханжа?!

АНАСТАСИЯ. Да, ты.