|
- Клянусь! Мегрэ поверил. Он по опыту знал, что бродяги никогда не крадут друг у друга. Да и вообще редко крадут не только потому, что их могут сразу же схватить, но в силу какого-то безразличия ко всему на свете. Напротив, на острове Сен-Луи, были настежь распахнуты окна уютных квартир, и в одном из них видна была женщина, расчесывавшая волосы перед зеркалом. - Ты знаешь, у кого он покупал вино? - Я несколько раз видела, как он выходил из бистро на улице Аве-Мария… Это недалеко отсюда, на углу улицы Жардэн… - А как относился Тубиб к другим? Желая угодить комиссару и ответить поточнее, толстуха задумалась. - Право, не знаю… Он мало отличался от них… - Он не рассказывал о своей жизни? - У нас об этом никто не говорит. Разве что когда изрядно налакаются… - А ему случалось напиваться? - По-настоящему - ни разу. Из-под кипы старых газет - они, видимо, служили бродяге своего рода одеялом - Мегрэ извлек вдруг раскрашенную деревянную лошадку со сломанной ногой. Но это его нисколько не удивило. Как, впрочем, и толстуху. Какой-то человек, обутый в эспадрильи <Эспадрильи - холщовые туфли на веревочной подошве.>, легко и бесшумно спустился по откосу и подошел к барже фламандца. В каждой руке он держал по сетке с провизией, откуда торчали два больших батона и перья зеленого лука. Судя по всему, это был брат фламандца, очень похожий на Жефа ван Гута, только помоложе и посимпатичнее. На нем были синие полотняные брюки и свитер в белую полоску. Поднявшись на палубу, он перекинулся парой слов с братом, потом посмотрел в сторону комиссара. - Не трогай здесь ничего! А сама ты можешь мне еще понадобиться. Если узнаешь что-нибудь… приходи, - сказал комиссар толстухе Леа. - Неужто такая, как я, пойдет в ваше заведение? - опять рассмеялась она. - Можно прикончить ее? - спросила она, показав на бутылку. Мегрэ кивнул в ответ и пошел навстречу Лапуэнту, возвращавшемуся в сопровождении полицейского. Комиссар приказал ему до прихода эксперта охранять груду старья, составлявшего имущество Тубиба. Потом в сопровождении Лапуэнта направился к "Зваарте Зваан". - Вас зовут Хуберт ван Гут? Куда молчаливее, а может, и подозрительнее, чем брат, юноша ограничился кивком головы. - Вчера вечером вы ходили на танцы? - А что в этом плохого? Акцент у него был меньше заметен. Разговаривая с ним, Мегрэ и Лапуэнту, стоявшим на набережной, приходилось высоко закидывать голову. - Где же это вы были? - Возле площади Бастилии. Там есть такая узенькая улочка и на ней с полдюжины кабаков. Я был у "Леона". - Вы туда и раньше захаживали? - Не раз… - Значит, вам ничего не известно о том, что случилось ночью? - Лишь то, что мне рассказал брат. Из медной трубы на палубу валил дым. Женщина с ребенком уже спустилась вниз, в каюту, откуда до комиссара и инспектора доносился аппетитный запах еды. - Когда мы сможем отчалить? - спросил молодой человек. - Наверное, после полудня, как только судья пришлет вашему брату на подпись протокол допроса. У Хуберта ван Гута, аккуратного, тщательно причесанного, была, как и у брата, розоватая кожа и очень светлые волосы. |
