|
И сделала это жена, с особой торжественностью, прошептав: – Бедняжка Луи… – Тут она заметила башмаки, торчащие из под простыни, и насупила брови. – Что это такое? Мегрэ не сразу сообразил. – Кто ему надел эти башмаки? – Они и были у него на ногах, когда его обнаружили. – Это невозможно. Луи никогда не носил желтых башмаков, примерно с двадцати шести лет, с тех пор, как стал моим мужем. Он знал, что я не позволила бы ему. Видишь, Жанна? Жанна утвердительно кивнула. – Прошу вас убедиться, вся ли одежда принадлежит ему. Что касается личного, то нет никакого сомнения, правда же? – Ни единого. Но башмаки не его. Он чистит их почти каждый день. Разве я не знаю? Сегодня утром надел черные, с двойной подметкой; он все время ходил в них на работу. Мегрэ снял простыню. – Это его пальто? – Да. – А костюм? – Да, но галстук – не его. Никогда бы он не надел такого кричащего галстука. Этот почти красный! Ужас!.. – Ваш муж вел правильный образ жизни? – А как же! Моя сестра может подтвердить. Утром он садился на углу в автобус, который точно в восемь семнадцать привозил его на станцию в Жюви. Он всегда ездил с нашим соседом, месье Бодуэном из управления налогов. На Лионском вокзале спускался в метро и выходил на остановке «Сен Мартен». Сотрудник института подал Мегрэ какой то знак. Комиссар понял его и проводил обеих женщин к столу с разложенными на нем вещами пострадавшего. – Надеюсь, мадам узнает это? Там лежали серебряные часы с цепочкой, зажигалка, ключ и рядом с кошельком – два кусочка синего картона. Мадам Туре сразу посмотрела на картонки. – Билеты в кино, – удивленно сказала она. – Кинотеатр новых фильмов на бульваре Бон Нувель, – рассматривая билеты, подтвердил Мегрэ. – Судя по цифрам, их использовали сегодня. – Это невозможно. Слышишь, Жанна? – Мне это все кажется странным, – важно заметила сестра. – Может быть, осмотрите кошелек? Она послушалась и снова насупила брови: – У Луи сегодня утром не было столько денег. – Вы уверены? – Да, я ежедневно проверяю у него в кошельке деньги. Он никогда не имел больше одной тысячефранковой и двух или трех стофранковых банкнотов. – Может, он что нибудь получил? – До конца месяца еще далеко. – А после работы у него всегда оставалась в кармане определенная сумма? – Кроме тех денег, которые он потратил на метро и сигареты. На проезд в электричке он имел постоянный билет. Она хотела положить кошелек в мешочек, но остановилась: – Может, он вам еще нужен? – Пока да. – Никак не пойму, почему у Луи заменены башмаки и галстук. И вообще удивительно, что его в это время не было на работе. Мегрэ больше ни о чем ее не спрашивал. Попросил подписать какие то бумажки. – Вы поедете домой? – Когда мы сможем забрать тело? – Видимо, через день или два. – Вскрытие будет? – Возможно, а впрочем, не обязательно. Мадам Туре посмотрела на часы. – У нас поезд через двадцать минут, – обратилась она к Мегрэ. – Не смогли бы вы подвезти нас до вокзала? – Монику ждать не будешь? – удивилась сестра. – Вернется одна. Когда обе дамы прошли к Лионскому вокзалу, Сантони с усмешкой проговорил: – Сильна! Ее муженек вряд ли мог как следует разгуляться. – Куда уж… – Что вы думаете о приключении с башмаками? Будь они новые, можно было бы допустить, что он купил их только сегодня. – Не осмелился бы. |
