|
К тому же он сам чаще всего обедал в городе. - А его жена? - И она тоже. - Они вместе обедали? - Я за ними никогда не следила. - К хозяевам кто-нибудь приходил? - Иногда господин встречался с кем-то в кабинете... - С кем-то из друзей? - У меня нет привычки подслушивать под дверью... Это были почти всегда иностранцы, люди из его страны, с которыми он говорил на непонятном языке. - Господин Фуад присутствовал на этих беседах? - Иногда. - Минутку, Моэрс, вы не можете начать свою работу, пока не прибудет судебно-медицинский эксперт... Благодарю вас, мадам Бодан... Прошу вас оставаться на кухне и не делать уборку до тех пор, пока все помещения не будут осмотрены... Где находится комната мадам Наур? - Наверку, на втором этаже... - Господин Наур и его жена занимали одну общую комнату? - Нет. Комната хозяина на первом этаже, с другой стороны коридора... - В этом доме есть столовая? - Эта комната и есть столовая... - Благодарю вас за помощь. - Не за что. И она с достоинством вышла. Минуту спустя Моэрс поднимался по лестнице, которая была застелена ковром того же цвета лаванды, что и пол гостиной. За ним шли Маникль и Лапуэнт. На лестничной площадке второго этажа они встретили квартального инспектора в штатском, курившего сигарету. - Где комната мадам Наур? - Вот эта, как раз напротив... Комната была просторной, обставленной в стиле Людовика Шестнадцатого. Хотя постель и не была разобрана, вокруг царил беспорядок. Зеленое платье и какое-то белье валялись на ковре. Широко раскрытые дверцы шкафов наводили на мысль о поспешном отъезде. Несколько вешалок, одна из которых лежала на кровати, а другая - на обитом шелком кресле, говорили, казалось, что кто-то торопливо хватал одежду, чтобы сунуть ее в чемодан. Мегрэ небрежно открыл несколько ящиков. - Лапуэнт, позови, пожалуйста, горничную. Через несколько минут появилась молодая женщина, почти такая же белокурая, как и мадам Наур, с удивительно голубыми глазами. За ней, в проеме двери, стоял Лапуэнт. На ней не было ни рабочей блузки, ни традиционного черного платья с белым передником. Она была одета в облегающий костюм из твида. Это была голландка вроде тех, которых рисуют на банках какао, и для этого ей не хватало национального чепчика с загнутыми вверх уголками. - Входите... Садитесь... Ее лицо ничего не выражало, и она, казалось, не понимала ни того, что происходило, ни того, что за люди стояли перед ней. - Как вас зовут? Она покачала головой и прошептала: - Не понимать... - Вы не говорите по-французски? Она знаком показала, что нет. - Только по-голландски? Мегрэ уже предвидел, насколько сложно будет отыскать переводчика. - Вы говорите по-английски? - Йес... Мегрэ немного знал этот язык, но для ведения допроса, возможно важного, этого было недостаточно. |
