|
Прошло четверть часа. Оба они молчали. Потом Мегрэ опять потащился в соседнюю комнату и, более угрюмый чем когда-либо, сделал знак Жанвье, который дремал в углу. - Спрашивать то же самое, начальник? - Все, что тебе захочется. Стенограф совсем замучился. Переводчик все еще работал в своем чулане. - Сходи-ка за Эрнестиной, той, что в зеленой шляпе, и проведи ее в кабинет Люка. Когда вошла Долговязая, вид у нее был недовольный. - Вам не следовало прерывать наш разговор. Теперь она догадается. Вероятно, потому, что было уже так поздно, Мегрэ совершенно естественно стал говорить ей "ты". - Что ты там ей рассказывала? - Говорила, что не знаю, зачем меня вызвали, что мой муж уехал два дня назад, что у меня нет от него никаких известий и что я ненавижу полицию и все ее фокусы. - А она? - Спрашивала меня, в первый ли раз я здесь. Я сказала, что нет, что в прошлом году меня допрашивали целую ночь, потому что мой муж подрался с кем-то в кафе и якобы пырнул кого-то ножом. Вначале она смотрела на меня почти с отвращением. Потом понемногу начала меня расспрашивать. - О чем? - Главным образом о вас. Я ругала вас, как только могла. Не забыла сказать, что вам всегда удается заставить людей сознаться. Что в крайнем случае вы применяете самые грубые способы. - Да ну? - Я-то уж знаю, что делаю. Рассказала ей случай, когда вы держали кого-то голышом в своем кабинете в течение двадцати четырех часов, причем окно все время было открыто. - Такого никогда не бывало. - Она уже не так уверена в себе. Она все время прислушивается. "Он их бьет?", - спросила она у меня. "Случается". Может, мне лучше вернуться к ней. - Иди, если хочешь. - Но только пусть меня сведет в зал ожидания кто-нибудь из инспекторов и пусть обращается со мной сурово. - От Альфреда все еще ничего нет. - Вы тоже ничего не получили? Мегрэ отправил ее обратно, как она просила. Инспектор, выпроваживавший ее, вернулся, улыбаясь во весь рот. - Ты что? - Да ничего. Когда я проходил мимо старухи, она закрылась рукой, словно ждала удара. А Долговязая принялась плакать, как только вышла из кабинета. Позвонила мадам Мегрэ, спросила, поел ли чего-нибудь ее муж, ждать ли его домой сегодня. У Мегрэ болела голова. Он был недоволен собой, другими. Может быть, даже немного встревожен. Думал о том, что будет, если вдруг раздастся телефонный звонок Марии Ван Аэртс, и она сообщит, что передумала ехать в Амстердам, остановилась в другом городе. Он выпил уже теплого пива, попросил послать наверх еще несколько кружек, прежде чем пивная закроется, и вернулся в свой кабинет, где Жанвье отворил окно. Городской шум уже стих. Время от времени по мосту Сен-Мишель проезжало такси. Он сел, устало опустив плечи, Жанвье вышел. После долгого молчания комиссар задумчиво сказал: - Ваша мать воображает, что я вас здесь пытаю. Он удивился, видя, что его собеседник сразу поднял голову; Мегрэ впервые прочел тревогу на его лице. - Что ей там наговорили? - Не знаю. |
