Изменить размер шрифта - +
Оттуда доносился шепот. По всей видимости, мадам Голдфингер интересовалась:
     - Кто это?
     И Ева тихо отвечала:
     - Не знаю... Они ничего не сказали...
     - Приоткрой дверь чуть-чуть, чтобы я слышала...
     Как и в большинстве квартир этого квартала, как и за всеми освещенными окнами, которые наблюдали сегодня комиссар и инспектор, здесь царил покой, тяжеловатый и чуть приторный покой жилищ, в которых никогда ничего не случается, в которых и представить себе невозможно, что что-нибудь может когда-нибудь случиться.
     - Извините, пожалуйста... Будьте любезны, проходите...
     Обстановка столовой состояла из самой обыкновенной мебели, какая тысячами продается во всех мебельных магазинах, с вечной медной жардиньеркой на серванте, с тарелками, расписанными на исторические темы, расставленными на посудной полке, затянутой кретоном в красную клетку.
     - Присаживайтесь... Ах, постойте...
     Три стула были завалены обрезками ткани и выкройками из плотной коричневой бумаги, а на столе лежали ножницы, журнал мод и еще один отрез ткани, который как раз кроили, когда раздался звонок.
     Девушка повернула переключатель радиоприемника, и вдруг наступила полная тишина.
     Лоньон, еще более угрюмый, чем всегда, разглядывал мысы своих мокрых ботинок. Мегрэ поигрывал трубкой, которая успела уже потухнуть.
     - Ваш зять давно ушел?
     На стене висели вестминстерские часы с боем, и девушка машинально бросила взгляд на циферблат:
     - Чуть раньше десяти часов... Может быть, без десяти минут... У него на десять была назначена встреча здесь, неподалеку...
     - А вы не знаете, где?
     В соседней, погруженной в темноту комнате раздался шорох. Дверь так и оставалась приоткрытой.
     - В кафе, наверное, но в каком, я не знаю... Но наверняка где-нибудь рядом, потому что он сказал, что вернется до одиннадцати...
     - Деловая встреча?
     - Конечно... Какая же еще?
     Мегрэ показалось, что щеки девушки слегка покраснели. Впрочем, в течение последних минут, по мере того как она присматривалась к обоим мужчинам, ее начала охватывать все более отчетливая тревога. В ее взгляде стыл немой вопрос. И в то же время казалось, что она боится узнать правду.
     - Вы знакомы с моим зятем?
     - Как вам сказать... Пожалуй, немного... У него часто бывали встречи по вечерам?
     - Нет... Очень редко... Можно сказать, почти никогда...
     - Наверное, ему позвонили? - спросил Мегрэ, потому что заметил на круглом столике телефонный аппарат.
     - Нет. Он за ужином сказал, что в десять часов ему надо будет выскочить.
     Голос звучал беспокойно. Легкий шум из спальни подсказал комиссару, что мадам Голдфингер уже поднялась с постели и сейчас, должно быть, босиком стоит за дверью, чтобы лучше слышать.
     - Ваш зять был здоров?
     - Да... То есть крепким здоровьем он никогда не отличался... Да еще сам себя всегда настраивал... У него была язва желудка, и врач сказал ему, что он наверняка вылечится, а он убедил себя, что у него рак.
     В соседней комнате послышался легкий шум, скорее даже не шум, а откровенный шорох, и Мегрэ поднял голову, уверенный, что сейчас явится мадам Голдфингер.
     Он действительно увидел ее стоящей в дверном проеме, закутанную в голубой фланелевый халат.
Быстрый переход