|
Через несколько секунд на сцену “Фоли-Бержер” выпорхнет Франсина Латур в паре с комиком Дреаном, а ее любовник заглянет на минуту в уже душный зал и пойдет с видом завсегдатая гулять по фойе, рассеянно прислушиваясь к диалогу, который давно выучил наизусть, и к взрывам смеха на галерке. Мария по-прежнему лежит в больничной палате, встревоженная и взбешенная, потому что, в соответствии с правилами, у нее на ночь отобрали малыша, а за дверями дежурят два инспектора. И, наконец, в другом крыле больницы Лаэннека одиноко забылся сном Петр, которого привезли из операционной. Комиссара вызвал к телефону изрядно взвинченный Комельо. Он в гостях у знакомых на бульваре Сен-Жермен и выскочил на минутку, чтобы позвонить. - По-прежнему ничего? - Так, мелочи. Убит Карел Липшиц. - Вашими? - Нет, своим дружком. Один из моих инспекторов прострелил ногу мальчишке Петру. - Словом, на свободе остался один? - Да, Сергей Мадош. И, конечно, главарь. - Которого вы до сих пор не установили? - Которого зовут Ян Бронский. - Он случайно не кинопродюсер? - Не знаю, продюсер ли он, но в кино подвизается. - Это он около трех лет назад получил с моей помощью полтора года заключения? - Совершенно верно. - Вышли на след? - Сейчас он в “Фоли-Бержер”. - И вы его не берете? - Скоро возьмем. Теперь время работает на нас, а я хочу свести потери к минимуму. - Запишите мой телефон. Я останусь здесь до полуночи. Затем буду ждать вашего звонка у себя. - И даже успеете вздремнуть. Мегрэ не ошибся. Ян Бронский и Франсина Латур отправились на такси к Максиму и поужинали вдвоем. Мегрэ следил за их передвижениями из своего кабинета, куда уже дважды поднимался с подносом официант из пивной “У дофины”. Кабинет был заставлен пивными кружками, всюду валялись недоеденные сандвичи, от табачного дыма першило в горле. Однако, несмотря на жару, Коломбани не снимал светлого пальто из верблюжьей шерсти, служившего ему своего рода форменной одеждой, и котелок его был, как всегда, сдвинут на затылок. - Женщину вызвал? - Какую женщину? - Нину, жену Альбера. Мегрэ недовольно покачал головой. Это не касается Коломбани. Он, Мегрэ, рад сотрудничать с улицей де Соссэ, но при условии, что в его дела не будут соваться. Он вспомнил фразу, с непривычной серьезностью сказанную им кому-то в самом начале расследования: “На этот раз мы имеем дело с убийцами”. С убийцами, которые твердо знают, что терять им нечего. Ведь если арестовать их в толпе и объявить, что они из пикардийской банды, никакая полиция не сумеет помешать линчеванию. После их зверств на фермах любой состав присяжных назначит им смертную казнь, на помилование же от президента республики может надеяться разве что Мария как кормящая мать, да и это сомнительно. Против нее - показания уцелевшей девочки, обожженные ступни и груди. Против этой бесстыдной самки на суде будет все - даже ее дикая красота. Цивилизованное человечество боится хищников, особенно двуногих: они напоминают ему о былой жизни в лесах. Ян Бронский был хищником куда более опасным, хищником, одевающимся у лучшего портного с Вандомской площади, хищником, который получил университетское образование и каждое утро, как кокетливая женщина, делает себе прическу у парикмахера. |
