|
Он заказал две кружки пива и выпил их, смакуя каждый глоток. БОСОЙ ПЬЯНИЦА В бистро на окраинах запоминают клиентов чуть ли не с первого раза, во всяком случае, хозяин в рубашке с засученными рукавами, казалось, удивился тому, что посетитель, утром заказавший грог, к вечеру перешел на пиво. А когда Мегрэ попросил жетон для телефона, он не выдержал: - Только один? Утром вы три просили! В кабине стоял густой запах яблочного спирта; кальвадосом пахло даже от телефонного диска; как видно, клиент, звонивший отсюда недавно, успел до этого изрядно накачаться. - Алло, кто у телефона? - Инспектор Неве. - Люка там? - Сейчас позову... Минуточку... Он разговаривает по другому аппарату... - Извините, шеф, что заставил вас ждать, - раздался в трубке голос Люка. - Ничего! Слушай, Люка, за домом некоего Норриса Йонкера, что на авеню Жюно, нужно установить слежку и как можно быстрее. Это напротив дома, откуда выходил Лоньон, когда на него напали. Нет, одним не обойтись, пошли двух, и с машиной! - Трудновато будет! Машины все в разгоне. - Хоть из-под земли добудь! Следить нужно не только за Йонкерами, если они куда поедут, но и за всеми, кто к ним приходит. Не теряй времени! Такси медленно пробиралось в потоке машин, то и дело останавливаясь перед светофорами. Еще в машине Мегрэ почувствовал вдруг какую-то неясную тревогу. С чего бы это? Казалось, сегодня он мог быть вполне доволен собой. Как ни старался Йонкер сбить его с толку - ничего не вышло. Не помогли голландцу ни надменный тон, ни окружавшая его роскошь, ни красавица жена. Так-то оно так! Но откуда же это чувство досады и смутного беспокойства? У Йонкера большую часть времени Мегрэ провел в его кабинете; обошел с хозяином дом сверху донизу; кульминацией всего визита, несомненно, был разговор в ателье на третьем этаже. И все-таки не это главное! А что же? Комната с рисунками на стенах и с незастланной железной кроватью! Вот что! ...Фривольный портрет Миреллы Йонкер, нарисованный на стене, казалось бы, кое-как, несколькими небрежными взмахами кисти, был настолько выразителен и полон жизни, что Мегрэ, как ни старался, уже не мог себе ее иначе представить. Но кто же осмелился изобразить хозяйку дома в таком виде? Женщина? Вряд ли! Безумец? Пожалуй. Рисунки шизофреников, которые доводилось видеть комиссару, нередко отличались такой же выразительностью и силой воображения. В той комнате кто-то жил и совсем недавно - это факт! Иначе полы не стали бы мыть за несколько часов до его прихода, а стены давно бы побелили! Мегрэ неторопливо поднялся по широкой лестнице Дворца правосудия. Как часто бывало, он не прошел к себе в кабинет, а заглянул сначала в комнату инспекторов. На столах горели лампы, ребята корпели над бумагами - ни дать ни взять ученики вечерней школы. Он не подошел ни к кому, никого не окликнул, но сразу почувствовал себя в привычной деловой обстановке. И в комнате никто не поднял голо< вы; все глядели на него украдкой, словно школьники за сочинением при входе учителя, и всем стало ясно, что Мегрэ озабочен, взволнован, что он не просто устал, а, как говорится, работает на пределе. Мегрэ приоткрыл дверь. - Жанвье здесь? - Иду, шеф. Мегрэ некоторое время молча раскладывал на столе свои прокуренные трубки, потом бросил: - Ну давай рассказывай. |
