|
Лучше ждать нового шаха. Ферзя нельзя терять ни в коем случае. Зазвонил телефон. Мегрэ протянул руку, шаря в поисках выключателя. - Ницца, месье. Будильник показывал десять минут второго. - Это вы, патрон? - Минутку, Ферэ. - Я вас, наверное, разбудил? - Правильно сделал. Мегрэ глотнул воды. Потом взял лежащую на столике трубку. В ней было еще немного табаку. Закурил. - Вот теперь рассказывай. - Не представляю, как быть. Знаю о деле только то, что было в газетах. Мне трудно судить, что важно, а что нет. - Ты виделся с этой Лабуан? - Только что от нее. Она вернулась из Монте-Карло только в полдвенадцатого и я пошел к ней. Живет она в доме, напоминающем пансионат для подобных ей ненормальных старух. Между прочим, все бывшие актрисы. Есть также экс-вольтижерка из какого-то цирка, а хозяйка, если ей верить, пела когда-то в опере. Не могу вам описать эту атмосферу. Никто еще не спал. Вечерами те, кто не сидят в казино, играют в карты в гостиной, в которой все столетней давности. Полное ощущение музея восковых фигур Гревена. Вам, наверное, скучно? - Нет. - Я рассказываю так подробно, потому что знаю, что вы любите увидеть все своими глазами, а поскольку не можете приехать... - Дальше. - Во-первых, я узнал, откуда она родом. Ее отец был учителем в каком-то городишке в департаменте Верхняя Луара. Когда ей было восемнадцать, уехала в Париж и два года была статисткой в театре "Шатле". В конце концов ей поручили маленькие танцевальные партии в "Восьмидесяти днях вокруг света" и "Мишель Строганофф". Потом перешла в Фоли-Бержер. Затем выехала с труппой на первые гастроли в Южную Америку, где пробыла несколько лет. Невозможно узнать точные даты. Путается без конца. Вы меня слышите? Я еще раз подумал, не наркоманка ли. Но, присмотревшись, понял, что не в этом дело. Она просто неумна, а может быть, и не совсем нормальна. - Замуж не вышла? - К этому и веду. Ей было около тридцати, когда начала выступать в кабаре на Востоке. Это было еще перед войной. Моталась по Бухаресту, Софии, Александрии. Несколько лет жила в Каире и, кажется, добралась даже до Эфиопии. Все это я должен был вытягивать из нее клещами. Расселась в кресле, растирая опухшие ноги, и попросила позволения распустить корсаж. Если вкратце... Эти слова напомнили Мегрэ тетку Жанны Арменье, мадемуазель Поре, и ее бесконечный монолог. Мадам Мегрэ смотрела на мужа из-под полуопущенных век. - Именно в Константинополе, когда ей было тридцать восемь, она познакомилась с неким Ван Крамом. - Как его звали? - Юлиус Ван Крам. Вероятно, голландец. Из того, что она о нем рассказала, следует, что он выглядел как настоящий джентльмен и жил в "Пера-Паласе". Мегрэ наморщил лоб, пытаясь вспомнить, с чем ассоциируется у него эта фамилия. Он был уверен, что слышит ее не в первый раз. - Сколько лет ему может быть, этому Ван Краму? - Он был намного старше. В то время ему было под пятьдесят. Значит, сейчас ему почти семьдесят. - Он жив? - Не знаю. Я стараюсь рассказывать все по порядку, чтобы ничего не забыть. |
