|
- Займись остальным, - проворчал Мегрэ Лоньону. - Вам никто не нужен? Он отрицательно покачал головой и сел в машину, поглощенный какими-то своими мыслями. - Куда ехать, шеф? - спросил шофер. Тот растерянно поглядел на него. - Спустись вниз до площади Клиши или до площади Бланш. В управлении ему делать было нечего. Да и что можно было сделать после того, что случилось? А вернуться домой спать у него не хватало смелости. - Подождите меня здесь. Площадь Клиши была залита светом, террасы кафе тоже были ярко освещены. - Что угодно, мосье? - Все равно. - Вина? Коньяку? - Вина. За соседним столиком женщина с платиновыми волосами и открытой грудью пыталась вполголоса убедить своего компаньона увести ее в соседний кабачок, светившийся неоновой вывеской. - Я уверяю тебя, ты не пожалеешь. Может быть, это дорого, но... Понимал ли он ее? Это был американец или англичанин, который все качал головой повторяя: - Ноу! Ноу! - Ты больше ничего не умеешь говорить? "Ноу!.. Ноу!.." А если я тоже скажу: "Ноу!" и брошу тебя? Он улыбнулся невозмутимо, а она, потеряв терпение, подозвала официанта и сделала новый заказ. - Принесите, пожалуйста, бутерброд. Он не хочет поужинать в кабачке напротив. Мегрэ подозвал официанта, заказал: - Еще один! Ему необходимо дать себе время успокоиться. Только что на улице Местр его первым порывом было помчаться в тюрьму, ворваться в камеру к Марселю Монсину и трясти его до тех пор, пока тот не заговорит. - Признавайся, мерзавец, что это ты... Почти до боли он был в этом уверен. Не может быть, чтобы он во всем ошибся! И сейчас у него не было жалости, даже любопытства к этому лжеархитектору. Только злость, почти ярость. Мало-помалу под воздействием человеческого спектакля и прохлады ночи она улетучивалась, уходила. Он знал, что совершил ошибку, и теперь понял какую. Было слишком поздно что-нибудь возвратить, девушка была мертва, деревенская девушка, которая, как тысячи других, приехала в Париж в поисках счастья и отправлялась на танцы, проведя день на кухне. Было слишком поздно проверять мысль, пришедшую ему сейчас. Сейчас он ничего не выяснит. Если следы существуют, если есть шанс найти свидетелей, можно подождать и до утра. Его люди тоже изнурены. Все это длится слишком долго. Когда они прочитают утром в газетах, в метро или в автобусе по пути на набережную Орфевр, их тоже охватит оцепенение, такое же уныние, какое только что владело их комиссаром. Не окажется ли среди них тот, кто станет сомневаться в нем? У Лоньона был извиняющийся голос, когда он звонил, а на улице Местр он встретил комиссара с таким видом, словно хотел выразить соболезнование. Мегрэ представил реакцию судьи Комельо, его телефонный звонок после того, как тот откроет газету. Тяжело ступая, комиссар направился в глубину кафе и попросил в кассе жетон, чтобы позвонить ясене. - Это ты? - удивленно воскликнула она. - Я хотел просто сказать, что сегодня не вернусь домой. Без какой-нибудь видимой на то причины. |
