|
Мегрэ услышал стук деревянного молотка, прокатившийся в пустых и затененных комнатах, словно удары колокола под монастырскими сводами. Кто-то стучал у входной двери, и г-жа Мегрэ растерялась, как всегда в случаях, когда кто-нибудь приходил без предупреждения. Она издали посмотрела на мужа, словно спрашивая у него совета. Потом приподняла свой фартук, полный стручков, не зная, куда их высыпать, и наконец развязала его: она никогда не позволила бы себе подойти к двери в затрапезном виде. Молоток стукнул еще раз, два, три - повелительно, прямо-таки гневно. В дрожащем воздухе Мегрэ послышались приглушенные звуки автомобильного мотора. Он по-прежнему стоял склонившись над баклажанами, в то время как его жена поправляла седые волосы перед маленьким зеркалом. Едва она успела скрыться в тени дома, как распахнулась маленькая калитка со стороны переулка, которой пользовались только хорошие знакомые супругов Мегрэ, и показалась старая дама в трауре, высокомерная и в то же время такая забавная, что ее появление, должно быть, надолго запомнилось комиссару. Помедлив секунду у калитки, она легким, решительным шагом, который так не вязался с ее возрастом, направилась прямо к Мегрэ. - Послушайте, любезный... Только не вздумайте говорить, что вашего хозяина нет дома: я уже навела справки... Она была высока, сухопара, на морщинистом лице сквозь густой слой пудры проступали от жары капельки пота. На лице особенно заметны были глаза - ярко-черные и необыкновенно живые. - Сейчас же ступайте и скажите ему, что Бернадетта Аморель проехала сто километров, чтобы поговорить с ним. У нее, конечно, не хватило терпения дожидаться перед закрытой дверью. Она из тех, кого не заставляют ждать. Она уже успела расспросить соседей, и ее не обманули закрытые ставни на окнах. Показал ли ей кто-нибудь садовую калитку? Едва ли. Она и сама могла найти ее. И теперь она направлялась к маленькому тенистому дворику, куда только что вернулась хозяйка дома. - Подите и передайте комиссару Мегрэ... Г-жа Мегрэ недоумевала. Ее муж тяжелыми шагами шел вслед за старой дамой, с легкой насмешкой поглядывая на нее. Потом он сказал: - Если вы потрудитесь войти в дом... - Бьюсь об заклад, что он уже храпит после обеда. А что, он по-прежнему такой же толстый? - Вы его хорошо знаете? - А какое вам дело? Ступайте и скажите, что его ждет Бернадетта Аморель, а остальное вас не касается. И тут же, спохватившись, порылась в черном бархатном ридикюле с серебряным замком, какие были в моде еще в начале века. - Возьмите! - И старуха протянула ему несколько франков. - Простите, госпожа Аморель, но я вынужден отказаться. Видите ли, я и есть бывший комиссар Мегрэ. И тут старуха изрекла фразу, которая им надолго запомнилась. Оглядев его с ног, обутых в сабо, до растрепанных волос - он успел снять свою соломенную шляпу, - она проронила: - Ну, если вам так угодно... Бедная г-жа Мегрэ! Напрасно она подавала мужу знаки. Он их не замечал. А она хотела дать ему понять, чтобы он проводил даму в гостиную... Разве можно принимать людей во дворе, где занимаются стряпней и другими домашними делами?.. Но г-жа Аморель уже устроилась в маленьком плетеном кресле и, казалось, прекрасно себя в нем чувствовала. Она первая заметила, что г-жа Мегрэ чем-то встревожена, и с нетерпением бросила ей: - Ах, да оставьте же комиссара в покое! Еще немного, и она могла бы попросить г-жу Мегрэ удалиться, но та и сама не замедлила сделать это. |
