|
С приветом Ансельм Ремушан". Второе послание оказалось анонимным и было написано на бумаге отличного качества с оторванной верхней частью - судя по всему, там было обозначение фирменного бланка. И выполнено карандашом. "Почему бы не опросить слуг? Они знают больше, чем кто-либо еще". Когда вчера вечером он пробежал эти две строчки, прежде чем лечь отдыхать, Мегрэ интуитивно почувствовал, что их написал тот самый дворецкий, который, не проронив ни слова, открыл им вечером дверь особняка на улице Рабле, а на выходе подавал ему пальто. Брюнет, с чистой здоровой кожей, в возрасте от сорока до пятидесяти лет. У комиссара сложилось впечатление, что он сын фермера, не захотевший колупаться в земле и питавший такую же ненависть и в отношении тех крестьян, из среды которых вышел. Видимо, будет не трудно получить образец его почерка. А быть может, такую бумагу использовали и в самом доме Верну? Все это требовалось проверить. В Париже сие не составило бы никакого труда. Ну а здесь, в конечном счете, это его просто не касалось. Когда наконец появилась горничная с кофе, он обратился к ней: - Вы живете в Фонтэне? - Родилась на улице Лож. - Вам знаком некий Ремушан? - Сапожник-то? - Его имя Ансельм. - Ну конечно, он живет двумя домами дальше моей матери, а на носу у него бородавка величиной с голубиное яйцо. - Что он за человек? - Вдовец, уж и не знаю с какого времени. Сколько помню, всегда им был. Когда мимо него проходят молодые женщины, он, чтобы напустить на них страху, начинает над ними весьма странно подшучивать. Горничная с удивлением посмотрела на комиссара: - И вы курите трубку до того, как выпьете кофе? - Можете подготовить мне ванну. Для омовения пришлось пройти в глубину коридора, и Мегрэ пробыл в теплой воде довольно долго, о чем-то задумавшись. Не раз при этом, находясь в полузабытьи, он открывал рот, чтобы что-то сказать своей жене, которая, как это обычно происходило дома, пока он принимал водную процедуру, убиралась в соседней комнате, расхаживая туда-сюда. Вниз Мегрэ спустился уже в пятнадцать минут одиннадцатого. За стойкой возвышался хозяин, одетый как повар. - Вам дважды звонил следователь. - Когда? - В первый раз - чуть позже девяти, а вторично - всего несколько минут назад. Я сказал ему, что вы вот-вот подойдете. - Могу ли я позвонить в Париж? - В воскресенье долго ждать, скорее всего, не придется. Назвав номер, комиссар вышел на порог гостиницы подышать свежим воздухом. Сегодня зевак, жаждавших потаращить на него глаза, не было. Где-то, не очень далеко от гостиницы, голосил петух, было слышно, как журчала вода в речушке Вандея. И когда пожилая женщина в фиолетового цвета шляпке проходила мимо него, он отчетливо учуял запах ладана. Да, сегодня действительно было воскресенье. - Алло? Это ты? - Все еще в Фонтэне? Звонишь от Шабо? Как поживает его мамаша? Но вместо того чтобы ответить на поставленные супругой вопросы, Мегрэ поспешил обрушить на нее свои: - Какая погода сейчас в Париже? - Со вчерашнего полудня весна. |
