|
- Где мои подтяжки? - прокричал сверху Мегрэ. - В верхнем ящике комода. Наконец Мегрэ опять спустился вниз в своем пальто с бархатным воротником и котелке. Он отодвинул поданные ему яйца и, не взирая на протесты жены, выпил четвертую стопку водки. В половине шестого дверь дома распахнулась и трое мужчин направились к машине. Мотор долго не заводился. Г-жа Мегрэ дрожала от холода у приоткрытой двери, и красноватые отблески керосиновой лампы плясали на плитках пола. Было так светло, что казалось, день уже занялся. Но шел еще только февраль, и серебрилась сама ночь. На каждой травинке поблескивал иней. Яблони в соседском саду настолько побелели от мороза, что выглядели хрупкими, словно из стеклянного волокна. - Дня через два-три вернусь, - бросил Мегрэ. - До свиданья, тетя! - в свой черед, сконфуженно попрощался Филипп. Водитель захлопнул дверцу и первые минуты целиком посвятил себя переключению скрежещущих скоростей. - Простите меня, дядя. - За что? Филипп не решился ответить. Он попросил прощения, потому что чувствовал: в их отъезде есть что-то драматическое. Он помнил, как выглядел его дядя совсем недавно у камелька - ночная рубашка, старая одежда, шлепанцы. И теперь молодой человек не осмеливался смотреть на него. Да, бесспорно, рядом с ним сидел Мегрэ: дымящаяся трубка в зубах, бархатный воротник пальто поднят, шляпа нахлобучена на лоб. Но это был не прежний энергичный, уверенный в себе Мегрэ. Дважды он оборачивался и смотрел на исчезавший вдали домик. - Амадье прибудет на улицу Фонтен к восьми? - спросил он. - Да, к восьми. Времени у них хватало. Такси шло довольно быстро. Они пересекли Орлеан, где ожили первые трамваи. Меньше, чем через час, машина достигла Арпажонского рынка. - Что вы обо всем этом думаете, дядя? Даже в глубине салона их пробирало сквозняком. Небо было светлое. Восток начинал золотиться. - Как ухитрились убить Пепито? - вздохнул Филипп, но и этот его вопрос остался без ответа. Машина остановилась на окраине Арпажона, все трое зашли погреться в какое-то бистро, и почти тотчас же рассвело, а за полями, на горизонте, медленно стало подниматься бледное солнце. - Там же никого, кроме нас с ним, не было... - Помолчи, - устало оборвал его Мегрэ. С видом застигнутого на месте провинности мальчишки Филипп забился в угол, не смея оторвать взгляд от дверцы автомобиля. В Париж они въехали, когда на улицах уже царило утреннее оживление. Бельфорский лев, бульвар Распайль, Новый мост... Город, казалось, вымыли чистой водой - так ярки были краски. Вверх по Сене медленно поднимался караван барж, и буксир, гудками возвещая о ведомой им флотилии, выпускал в воздух струи непорочно чистого пара. - Скольких прохожих ты заметил, выйдя на улицу Фонтен? - Только одного - того, которого толкнул. Мегрэ со вздохом выбил трубку, легонько постучав ею о каблук. - Куда вас отвезти? - осведомился таксист, опустив заднее стекло кабины. - Меня беспокоит не столько то, что случилось во "Флории", сколько тот, с кем ты столкнулся. |
