С тех пор я всегда один. У меня нет ничего: ни домашнего очага, ни любви, ни надежды.

— О! Как это ужасно! — не выдержав, зарыдала Хуана. Ее лицо выражало бесконечное сострадание. — Я и не думала, что можно быть таким несчастным.

Донна Лаура, ее мать, взволнованно воскликнула:

— Говорите, мой друг, говорите… После того, что вы сделали для нас, мы не можем быть равнодушны к вашей судьбе!

Почтительно склонив голову, Жан, волнуясь, продолжил:

— Ваши слова, мадам, для меня дороже всех наград. Что касается моей жизни, которая вас так интересует, то здесь достаточно нескольких слов.

Мне удалось убежать от моих похитителей и устроиться юнгой на корабле. И здесь было очень трудно, но все-таки интересно и приятно. Я долго плавал. Однажды едва не погиб в кораблекрушении. Затем оказался в Америке. Жил кое-как, перебиваясь с хлеба на воду. И так продолжалось до шестнадцати лет.

Потом стал ковбоем. Это занятие я полюбил всем сердцем. Не могу без лошади, огромных бескрайних прерий, ничем не ограниченной свободы, без этой ежедневной борьбы за кусок хлеба, за жизнь.

Здесь же я познакомился с Джо. Мы несчетное количество раз выручали друг друга. И сейчас живем как братья. Все ковбои имеют свое прозвище. Меня зовут Железным Жаном. А Джо — Стрелок. У него самое меткое ружье во всей округе.

Некоторое время назад сюда прибыла экспедиция из США, чтобы на месте изучить возможность строительства железной дороги. Нас взяли в качестве проводников. Мы должны были оказаться в местах, где живет мать Джо… он не видел ее шесть лет!

Нам быстро надоели эти высокомерные янки. Мы оставили их и одни направились в Жаралиту, там Джо надеялся повидать мать.

На нашем пути оказалось поместье «Пристанище беглеца». Я решил остановиться здесь на некоторое время, ожидая, пока вернется Джо.

Мы расстались позавчера. Наслаждаясь великолепным лесом, я ехал один и вскоре совершенно случайно обнаружил засаду, которая, сеньорита, была устроена для вас.

Можете представить, как я удивился и одновременно обрадовался, когда во время бегства обнаружил среди повстанцев Джо.

— Прошу прощения, — покраснев, вмешался метис, — я знаю этого мерзавца Андреса… и сожалею, что имел глупость выслушать его. Все, что он сказал, — неправда, чудовищная ложь! Он столько наобещал… к стыду своему, должен признаться… я ответил ему согласием. И если теперь встречу его… клянусь Святой Девой, я сниму с него скальп. Простите меня, сеньор.

Дон Блас печально улыбнулся и произнес:

— Без вас и Железного Жана нас не было бы сейчас в живых. А теперь, друзья, когда наше положение ухудшается с каждым часом, мы должны быть вместе. И надо немедленно посовещаться. Несмотря на молодость, вы оба — опытные и знающие люди. Что нам делать? Ваше мнение? Железный Жан, прошу вас, начинайте первым.

— Благодарю за честь, сеньор. Я буду говорить открыто, ничего не утаивая. Нас здесь примерно сорок человек, еды и воды нет, не более десяти патронов на ружье.

— Увы! Такова жестокая правда!

— Итак! В данной ситуации я не вижу выхода… Вы слышите, сеньор, никакого выхода. Остается надеяться только на какую-либо срочную помощь извне.

— Вы правы. Но на кого же можем рассчитывать?

— На тех, кто проживает в этой местности. Необходимо послать гонцов, найти людей, пообещать им что-нибудь и привести сюда в течение ближайших суток отряд хорошо вооруженных, отчаянных людей.

— Но это невозможно!

— Надо попытаться.