Определенно, вокруг молодого Ворбиса присутствует некое божественное свечение — как легко перейти с одной мысли на другую… Этот человек явно отмечен судьбой. «Или еще чем-то», — добавила крошечная часть Б'ей Режа, которая провела свою жизнь в палатках, в которую часто стреляли и которая участвовала в кровопролитных схватках, где могла быть убита как врагом, так и союзником. Этой части генерала-иама была уготовлена участь бесконечные вечности жариться в самых глубоких преисподних, но определенная практика выживания у нее уже была.

— Тебе известно, что я много путешествовал? Когда был моложе? — спросил он.

— Я частенько слышал твои крайне занимательные истории о путешествиях в варварские земли, — вежливо ответил Друна. — Особенно ты любишь рассказывать о колокольчиках.

— А я когда-нибудь рассказывал тебе о Коричневых островах?

— Это о тех, которые находятся за краем всего? — уточнил Друна. — Вроде что-то было. Хлеб там растет на деревьях, а девушки занимаются тем, что ищут в ракушках маленькие белые шарики. По твоим словам, они ныряют за этими своими ракушками без единой нитки…

— Не это главное. Я припомнил еще кое-что, — прервал его на самом интересном месте Б'ей Реж. Вспоминать было тоскливо, особенно здесь, в пустыне, под лиловым небом. — Там на море очень сильное волнение. Волны гораздо выше, чем на Круглом море, и люди выгребают ловить рыбу за прибой на странных деревянных досках. А когда им надо вернуться на берег, они поджидают волну, встают на нее, и она несет их прямо на берег.

— Честно говоря, мне больше понравился рассказ о молодых ныряльщицах, — признался Друна.

— Но иногда приходят очень большие волны, — Б'ей Реж словно не слышал его. — И все живое отступает перед ними. Единственный способ выжить, когда на тебя идет такая волна, — это оседлать ее. И я научился этому.

Друна заметил блеск в его глазах.

— Ах! — воскликнул он, согласно кивая. — Как мудро со стороны Великого Бога разместить на нашем пути столь поучительные примеры!

— Главное — правильно определить силу волны, — продолжал Б'ей Реж. — Потом ты вскакиваешь на доску и едешь.

— А что случается с теми, кто не смог вскочить на доску?

— Они тонут. Часто. Некоторые волны очень большие.

— Абсолютно естественное состояние волн, насколько мне известно.

Орел по-прежнему парил над холмами. Если он и понимал что-нибудь из разговора, то умело скрывал это.

— В языческих землях поджидает нас много опасностей. Кто знает, что спасет тебе жизнь?! — неожиданно бодро воскликнул Друна.

— Разумеется.

С башен, расставленных по всему периметру Цитадели, дьяконы монотонно доносили молитвы.

Брута должен был сидеть на занятиях. Впрочем, наставники иногда делали ему поблажки. В конце концов, он знал наизусть все до единой Книги Семикнижья, а также все гимны и молитвы — и все это благодаря своей бабушке. Вот и сегодня, возможно, наставники сочли, что он занимается общественно полезным трудом. Делает то, что другие делать не хотят.

Брута обработал мотыгой грядку бобов — просто так, для красоты. Тем временем Великий Бог Ом, временно утративший свое величие, закусил листиком салата.

«Всю жизнь, — думал Брута, вяло нарисовав знак священных рогов, — я считал, что Великий Бог Ом — это… огромная борода в небе, а если Он спускается на землю, то становится гигантским быком или львом… ну, или чем-то крупным. Чем-то, на что обычно смотришь снизу вверх».

Почему-то он не воспринимал черепашку.