— А, — сказала черепашка. — Тогда что?

— Эта статуя служит для переработки еретических отходов и прочего мусора, — растолковал Брута.

— Весьма интересное применение для статуи, — похвалила черепашка.

— Тогда как грешники  и преступники  проходят очищение огнем в темницах квизиции и иногда — перед Великим Храмом, — объяснил Брута. — Уж кто-кто, а Великий Бог должен это знать.

— Да знаю я, знаю, просто забыл, — попыталась вмешаться черепашка.

— Кто-кто, а Великий Бог Ом, — священные рога, — должен знать, что он сам некогда сказал пророку Стеношпору. — Брута откашлялся и прищурился, сдвинув брови, что, по его мнению, означало глубокий умственный процесс: — «Да спалит священный огонь неверующего, причем начисто». Стих шестьдесят пятый.

— Что, именно так я и сказал?

— А в год Снисходительного Овоща епископ Крибльфор одной силой убеждения обратил в истинную веру демона, — продолжал Брута. — Тот присоединился к церкви и впоследствии даже стал поддьяконом. Так, во всяком случае, пишут в книгах.

— Я никогда не имел ничего против хорошей драки… — начала было черепашка.

— Твой лживый язык не искусит меня, рептилия, — прервал ее Брута. — Ибо силен я верой своей.

Черепашка аж запыхтела от усилий.

— Ну все, сейчас тебя поразит гром!

Над головой Бруты появилась маленькая, очень маленькая тучка, и крошечная, очень крошечная молния обожгла ему бровь.

По своей ударной силе она могла сравниться разве что с искоркой, которая иногда мелькает на кошачьей шкурке в жаркий сухой день.

— Ай!

— Теперь-то ты мне веришь? — осведомилась черепашка.

* * *

На крыше Цитадели дул легкий ветерок. Отсюда открывался чудесный вид на пустыню.

Б'ей Реж и Друна немного помолчали, переводя дыхание. А затем Б'ей Реж спросил:

— Здесь нам ничто не угрожает?

Друна посмотрел вверх. Над высушенными солнцем барханами парил орел. Интересно, насколько острый у орла слух, вдруг задумался он. Что-то у него точно острое. Слух? Способен ли парящий в полумиле над пустыней орел что-либо услышать? Ну и бес с ним, разговаривать-то он все равно не умеет, верно?

— Вряд ли, — ответил он.

— Могу ли я тебе доверять? — уточнил Б'ей Реж.

— А тебе я могу доверять?

Б'ей Реж забарабанил пальцами по парапету.

— Угу, — наконец промолвил он.

Именно в этом и крылась проблема. Проблема всех тайных обществ. Они ведь тайные.  Сколько последователей у Движения Черепахи? Этого никто точно не знал. Как зовут стоящего рядом человека? Это знали два других члена, представивших его, но кто скрывается под их масками? Всякое знание несет в себе опасность. Квизиция медленно, но верно выдавит из тебя все, что ты знаешь. Поэтому лучше не знать ничего. Хорошо отлаженная система незнания значительно облегчает разговор внутри ячеек и делает его абсолютно невозможным за пределами тайного общества.

Перед всеми заговорщиками стоит одна основная проблема: как устроить заговор, не обмолвившись о нем ни словечком своему ближнему, он же предполагаемый доносчик, который в любой момент может указать на тебя раскаленной докрасна обвиняющей кочергой.

Мелкие капельки пота, которые, несмотря на теплый ветерок, выступили на лбу Друны, предполагали, что секретарь ломает голову именно над вышеуказанной проблемой. Впрочем, капельки пота — это еще не повод для обвинения. Ну а для Б'ей Режа оставаться в живых уже вошло в привычку.