Любой человек может направиться к Месту Сетований. Это одна из великих свобод, даруемых омнианством.

Также существует много способов подать петицию Великому Богу, и зависят они в основном от того, какие траты вы можете себе позволить — что, в принципе, весьма и весьма разумно. В конце концов, люди, достигшие в своей жизни успеха, сделали это с одобрения Великого Бога, ведь вряд ли такое может быть, что они добились успеха с Его неодобрения.  Аналогично работа квизиции лишена даже малейшей возможности ошибки. Подозрение — уже доказательство. А как иначе? Великий Бог не заронил бы семена подозрения в умы Своих эксквизиторов, если б оно не было оправданно. Для человека, верящего в Великого Бога Ома, жизнь могла быть очень простой. И нередко — весьма краткой.

Впрочем, всегда есть жадные или глупые люди, а также те, кто в связи с некими оплошностями, допущенными в этой или прошлой жизнях, не могут позволить себе купить даже щепотку ладана. И таковым людям Бог Ом, Великий в Своей мудрости и милосердии, даровал последнюю возможность исправиться.

На Месте Сетований принимались всевозможные просьбы и мольбы. Гарантировалось, что все просьбы будут услышаны. Может быть, на них даже обратят внимание.

За Местом Сетований, представлявшим собой квадрат со стороной в двести метров, возвышался сам Великий Храм.

Там-то и пребывал Великий Бог.

Ну, или где-то рядом…

Ежедневно Место Сетований посещали тысячи паломников.

Каблук ударил Ома по панцирю и отбросил черепашку к стене. При отскоке бог угодил краем щитка в костыль и завертелся среди людских ног, словно монета. Остановился он, только когда врезался в скатанный матрас какой-то старухи, которая, подобно многим другим верующим, полагала, что действенность ее молитвы напрямую зависит от времени, проведенного на площади.

Бог одурело заморгал. Он ощущал себя так, словно вновь оказался в когтях у орла — или повис на решетке над подвалом квизиции… Впрочем, нет, ничего худшего, чем увиденное в подвале, просто быть не могло…

Он успел уловить несколько слов, прежде чем чья-то нога отбросила его в сторону.

— Уже три года засуха свирепствует в нашей деревне… Пошли хоть маленький дождичек, а, Господи?

Вращаясь на верхушке панциря и смутно пытаясь сообразить, прекратят ли люди пинать его, если он им таки ответит, Великий Бог пробормотал:

— Нет проблем.

И тут же, заработав очередной пинок, завертелся, невидимый для верующих, среди леса ног. Мир вокруг помутнел.

До него донесся старческий, полный безнадежности голос:

— Бог, а Бог, почему моего сына забрали в твой Божественный Легион? Кто теперь будет работать на поле? Разве ты не мог призвать другого мальчика?

— Э-э, я постараюсь все уладить… — пропищал Ом.

Сандалия ударила его под хвост, и бог отправился в краткий полет над площадью. Под ноги никто из молящихся не смотрел. Все свято верили в то, что, если, бормоча молитву, уставиться на золотые рога на крыше храма, это придаст словам действенности. На удар черепахой по лодыжке люди автоматически отвечали пинком.

— …Моя жена, страдающая…

— И поделом ей!

Бум…

— …Очисти колодец в нашей деревне, который полон…

— Так вам и надо!

Бум…

— …Каждый год налетает саранча, и…

— Обещаю, если только…

Бум…

— …Пропал в море пять месяцев назад…

— …Хватит меня пинать!

Черепашка приземлилась на левый бок посреди свободного залитого солнцем пятачка.

Сразу попав в поле зрения…

Большую часть жизни животного занимает распознавание образов — форм охотника и добычи.