Она спустилась вниз и принялась готовить завтрак детям, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове.

— Шампанское, — простонала Мэри. — Это французы мстят нам таким способом.

Бет вошла в комнату с охапкой книг.

— С кем это ты разговариваешь, мама?

— Сама с собой.

— Довольно странно!

— Что правда, то правда. — Мэри поставила на стол коробку с овсянкой. — Я купила для тебя новый сорт, надеюсь, тебе понравится.

Бет уселась за кухонный стол и принялась изучать надпись на коробке.

— Я не стану этого есть. Ты хочешь погубить меня.

— Без фокусов, — предупредила ее Мэри. — Что ты еще собираешься есть на завтрак?

Десятилетний Тим ворвался на кухню. Он плюхнулся на стул и сказал:

— Я буду яишницу с беконом.

— А где твое «доброе утро?» — спросила Мэри.

— Доброе утро. Я буду есть яишницу с беконом.

— Пожалуйста.

— Ну ладно, мама, перестань. Я и так опаздываю в школу.

— Хорошо, что ты мне напомнил. Мне звонила миссис Рейнольдс. У тебя плохие отметки по математике. Что ты на это скажешь?

— Она все преувеличивает.

— Тим, оставь свои шутки.

— Лично я ничего смешного в этом не вижу, — фыркнула Бет.

Тим скорчил ей рожу.

— Хочешь увидеть смешное — посмотри на себя в зеркало.

— Хватит, — сказала Мэри. — Ведите себя нормально.

Головная боль усилилась.

— Мама, можно, после школы я пойду на каток? — спросил Тим.

— Ты и так скользишь по тонкому льду. Придешь домой и будешь делать уроки. По-твоему, это хорошо, что сын профессора не успевает по математике?

— А что такого? Ты ведь не математику преподаешь?

«Говорят, что тяжело иметь двух детей», — хмуро подумала Мэри. — «А что, если их пятеро или шестеро?»

— Тим тебе уже сказал, что получил двойку по письму? — спросила Бет.

Брат уставился на нее.

— Ты когда-нибудь слыхала о Марке Твене?

— А какое отношение имеет к этому Марк Твен? — спросила Мэри.

— Марк Твен сказал, что не уважает людей, которые не могут написать одно и то же слово по-разному.

«Нам с ними не справиться», — подумала Мэри. — «Они умнее нас».

Она приготовила им бутерброды на обед, не переставая думать о Бет и ее новой сумасшедшей диете.

— Бет, пожалуйста, съешь все, что я тебе положила.

— Если только там нет искусственных консервантов. Я не хочу рисковать своим здоровьем из-за алчности компаний, выпускающих продукты.

«Интересно, куда девалась простая еда, что была раньше», — подумала Мэри.

Тим вытащил из тетради Бет записку.

— Надо же! — завопил он. — «Дорогая Бет, давай сидеть за одной партой. Вчера я весь день думал о тебе и…»

— Отдай немедленно, — заверещала Бет. — Это мое!

Она попыталась выхватить у него записку, но Тим отскочил в сторону.

Он прочитал имя под запиской.

— Эй, тут написано «Вирджил». А я думал, ты влюблена в Арнольда.

Бет выхватила у него из рук записку.

— Что ты понимаешь в любви? — заявила двенадцатилетняя дочь Мэри.